Манифест к акции 12 июня. Закон о нарушениях на митингах. Что будет, когда оппозиция получит власть?

Нужен ли в принципе закон о нарушениях на митингах?

ЛГ: Итак, часть вторая, закон о митингах. Много это обсуждалось. Посмеялись через слезы над теми цифрами, которые в нем фигурируют. Их снизили сейчас; еще, наверно, снизят. А в принципе закон о митингах нужен?

СД: Я юрист по образованию и практикующий юрист. Я периодически защищаю людей, которые попадают под административную ответственность. Оспариваю незаконные отказы… Да, конечно же, нужен. Невозможно представить безудержную свободу собраний, когда любой человек в любой момент может перекрыть любую дорогу. Это, конечно, неправильно: некое регулирование должно быть. Реально надо исходить из тех норм, которые предусмотрены европейским законодательством, нашими обязательствами, вытекающими из европейской конвенции и практики европейского суда.

ЛГ: Так ведь и люди, которые подготовили этот закон, говорят: мы опираемся на зарубежный опыт. Нам приводят в пример Соединенные Штаты, Германию, Швейцарию, где самые большие штрафы. Там, правда, и референдумы каждую неделю.

СД: Во-первых, зачастую они просто врут: неверно интерпретируют, выдергивают из контекста, не поясняют значения тех терминов, которые там используются. У нас часто говорят о нарушении порядка проведения, однако в законе толком не написано, что такое порядок проведения и что значит его нарушение. А в более устойчивых правовых системах есть гораздо более четкое понимание. А главное, есть независимый суд и есть разделение властей.

Не было бы никаких проблем, если бы реальные нарушения карались повышенным штрафом. К примеру, согласовали проведение мероприятия по одному маршруту и вдруг повернули в другую сторону.

ЛГ: Ну да.

СД: Проблема в том, что у нас — я знаю эту практику очень хорошо — насчитываются тысячи нарушений такого рода только в Москве (за последний месяц). Реально тысячи. Каждый день задерживают людей и пишут протоколы о нарушении порядка проведения. Это сводится к совершенно абсурдным вещам: «Лежа на скамейке, выкрикивал «долой Путина!» и тем проводил несогласованный пикет». Даже если бы он, лежа на скамейке, кричал «долой Путина», кому это мешало? На пустынном-то бульваре в десять часов. А ко всему, это еще и основано на лжесвидетельствах полиции. Он не кричал «долой Путина», а просто лежал на бульваре, и тому есть десять свидетелей, которые пришли в суд. Но суд поверил несогласованным показаниям полицейских.

В этой ситуации мы имеем дело с исключительно запретительной мерой, которая до некоторой степени разрушает сложившийся статус кво — кривой, плохой, но общественный договор.

ЛГ: То есть были правила игры.

СД: Совершенно верно, были правила игры. Было лжесвидетельство, был неправосудный суд, но и наказание было не слишком тяжким, что как-то все уравновешивало. В конце конов, пятнадцать суток — вполне серьезное, на крайний случай, наказание, и разница между 2.2 и 19.3 была абсолютно произвольна.

ЛГ: А теперь что?

СД: Теперь, с этими огромными штрафами, ситуация меняется. Но это не единственное изменение. Ко второму чтению добавили совершенно фантастические, драконовские изменения. Значит, правила игры меняются. То есть власть развеивает даже иллюзию правосудности, некоего закона, предназначенного для всех. Получается, друзьям — все, остальным — закон. Это закон, который не претендует на соблюдение каких-то общественно значимых интересов. Он направлен на тупую, охранительскую защиту интересов власти.

ЛГ: И по этим правилам игры играть уже нельзя никак.

СД: На самом деле, поскольку протест-то объективен, его причины никуда не деваются (напротив, такое поведение власти генерирует новые причины), конечно, он найдет себе какие-то каналы. Очевидно, возникнет гораздо большая кооперация в сборе средств на погашение этих штрафов; какие-то люди будут всячески уклоняться от них и доводить все до логического конца, чтобы эти истории становились громкими. Разумеется, каждый судебный процесс по статье 2.2 будет реальным судебным делом с привлечением юристов, с обжалованием и последующим обращением в Европейский суд, чего сейчас нету. Люди пока относятся к этому снисходительно: ну выпишут тысячу, и выпишут… Судятся только в ситуации угрозы ареста.

Мы не знаем, какие еще формы будут найдены. Это попытка перегородить реку какими-то кривыми, косыми бревнами. Река протечет, но мы не знаем еще до конца как.

ЛГ: Знаете, Сергей, возникает вопрос: зачем это нужно власти? На мой взгляд, это только вредит. Я тут недавно слушал Владимира Вольфовича Жириновского, который сказал правильную вещь: «Я бы все разрешил». И далее начал декларировать вещи, которые говорит и оппозиция.

СД: У Владимира Вольфовича есть политическое чутье, поэтому он на своем месте двадцать пять лет и держится.

ЛГ: Сразу вопрос: может, через Владимира Вольфовича вбрасываются какие-то вещи, которые позже власть начнет предпринимать? Может, она сделает какие-то шаги назад?

СД: Я не берусь предсказывать, поскольку так или иначе давление будет нарастать. В конечном счете, я уверен, власть вынуждена будет отступить — через несколько месяцев, через полгода, через год. Настолько у нас бредовое запретительное законодательство, нарушающее все обязательства России, что оно непременно будет изменено обратно.

Я не думаю, будто что-то специально вбрасывается через Владимира Вольфовича: он ловит свою рыбку в этой мутной воде. Я вообще не думаю, что есть такой четкий план. Просто система неэффективна, безумно неэффективна. Каждый в ней пытается показать себя верхним этажам, поскольку так или иначе эта кривая вертикаль выстроена. Нет никакой возможности ею управлять, однако есть понимание того, что нужно нравиться тем, кто наверху, а не тем, кто внизу.

Эффективность тут — дело десятое. Ведь только в апреле профильный комитет Госдумы отклонил идею повышения этих штрафов как несвоевременную, нарушающую наши обязательства, ограничивающую права и свободы. Но когда первые лица сказали «надо» и сразу же выступили какие-то горячие головы, желающие им понравиться (вроде того же Сидякина), всем вдруг стало неудобно отказаться. Что же, получается, идти против царя-батюшки?

ЛГ: То есть механизм уже запущен?

СД: Никто не думает реально об эффективности. Какие-то люди пытаются что-то сгладить, но никто не решается в этой ситуации оказаться защитником гнусных либеральных ценностей.

ЛГ: Это пока.

СД: Да, пока.

ЛГ: Спасибо большое. Вторая часть тоже закончилась, а в третьей поговорим об эффективности. Вот сейчас, вы сказали, неэффективная система. А какую эффективную систему готовит нам оппозиция?