Примерно полтора года назад известная журналистка одной из независимых российских радиостанций рассказывала в эфире о своей поездке в Сирию и о встрече с президентом Башаром Асадом. В то время (примерно осенью 2012 года) в Сирии уже вовсю шла война, и невозможно было понять, какие еще территории, кроме прибрежной полосы с морским портом Тартус, твердо удерживает сирийская правительственная армия. Даже в Дамаске шли бои, и значительная часть окраин сирийской столицы была под контролем повстанцев. И эта журналистка — не военный корреспонтент, не востоковед, а просто очередная женщина, «работающая в СМИ» — больше говорила не о тактических тонкостях войны, не о межконфессиональных аспектах, а о каких-то своих ощущениях и наблюдениях невоенной москвички. И она употребила очень точное выражение, рассказывая, каким он был, осажденный сирийский диктатор Асад, во время встречи с ней. И употребила точный образ.
Башар Асад показался московской журналистке человеком, который болеет тяжелой формой рака, осознает серьезность своей болезни, всю ее негативную динамику и в глубине души не особенно верит оптимистическим заверениям врачей (армейских генералов), но при этом твердо намерен бороться с недугом. Победит или нет — бог знает, однако эдакую тихую, но твердую волю к борьбе демонстрирует.
Художественная емкость этой аналогии была вполне очевидна, и в свете этой аналогии перспективы правления Асада выглядели и вовсе безрадостно.
«Арабская весна» и проследовавшие за ней события образовали целую пирамиду из голов «политических трупов» — свергнутых правителей, репрессированных политиков, потерпевших поражение военных и спецслужбистов. Но головы Асада в этой пирамиде нет — его голова в Дамаске вполне прочно сидит на плечах спустя три с лишним года после начала гражданской войны. И, похоже, политическое и военное самочувствие Асада гораздо лучше, чем во времена, когда он выглядел раковым больным в критической стадии.
Верные ему войска, еще недавно истекавшие кровью, отступавшие по всем фронтам, перешли в контрнаступление и отбили у повстанцев значительную часть территорий. В стане повстанцев междоусобицы, выливающиеся в ожесточенные столкновения между светской частью оппозиции, представленной на фронтах в основном «Свободной сирийской армией», и исламистами. И даже между самими исламистами происходят бои: например, вступают в конфронтацию «Фронт аль-Нусра», связанный с лидером «Аль-Каиды» Айманом аз-Завахири, и организация «Исламское государство Ирака и Леванта».
Причин у высокой политической и военной выживаемости режима Асада много.
Прежде всего Башар Асад не остался один в тот период, когда ему нужна была помощь. Весь геополитический курс Сирии на протяжении долгих довоенных лет предполагал, что будут как лютые враги, которые захотят воспользоваться любой слабостью режима, чтобы нанести удар, так и друзья, которые этот режим не бросят, потому что свержение Асада губительно для их собственных интересов.
Лютые враги Асада — арабские суннитские монархии Персидского залива, ненавидевшие Дамаск как центральную часть так называемого шиитского моста, связующего звена между Ираном и шиитской организацией «Хезболла», вольготно расположившейся в Ливане. Деньги арабских шейхов были важнейшим подспорьем для сирийского повстанческого движения, тоже в основном суннитского.
Друзья Асада — Иран и «Хезболла» — готовы биться не на жизнь, а на смерть ради сохранения дамасского режима. Они, собственно, и бьются — вряд ли сирийская армия смогла бы добиться перелома в войне без иранских военных специалистов и тысяч отлично подготовленных боевиков «Хезболлы», участвовавших в главнейших наступательных операциях против повстанцев.
Огромную роль сыграло и то, что в отличие от режима Каддафи режим Асада получил безусловную поддержку Москвы на международной арене. К многочисленным сообщениям о том, что правительственным войскам помогают инструкторы из России, можно относиться с любой долей скепсиса, однако значимость усилий Кремля на международной арене трудно переоценить. Попытки Запада продавить какие-либо антиасадовские решения на уровне Совбеза ООН надежно блокировались Россией при поддержке Китая, и именно из-за активной позиции Владимира Путина был разрешен конфликт вокруг сирийского химического оружия, чреватый для Асада военными ударами со стороны США.
Отдельного внимания стоит вопрос организационной несостоятельности сирийских оппозиционных структур.
Напомним, сирийский конфликт в марте 2011 года начинался как гражданский протест вестернизированной городской молодежи, вдохновленной успешными революциями в Тунисе и Египте и требовавшей демократизации страны. Асад начал жестко подавлять оппозиционные выступления, и первые месяцы противостояние выглядело именно как борьба армии и военных против уличных манифестантов в джинсах и очках. И, разумеется, мало кто из тех, первых протестующих, хотел видеть новую Сирию как исламистский эмират с шариатом, хиджабами, запретом западной поп-культуры и прочими атрибутами «традиционного общества».
Однако борьба развивалась по экспоненте, и уже через несколько месяцев началась настоящая война, в которой светские оппозиционные силы играли лишь одну из ролей, мягко говоря, не единственную. Закаленные в Афганистане, Ираке, Ливии и других местах «мирового джихада», получающие поддержку от суннитских монархов, исламисты быстро начали играть ключевую роль в борьбе с Асадом — ведь светская «Свободная сирийская армия» так и не получила сколь-либо серьезной материально-технической помощи от Запада, на который она ориентировалась.
И сегодня на вопрос «Если не Асад, то кто?» ответ вполне очевиден: исламское государство, похожее на Афганистан времен правления талибов. Это довольно сильно отличается от мечтаний студентов, вышедших на улицы более трех лет назад.
А сам сирийский президент чувствует себя уже настолько уверенно, что готов задать вопрос «Если не Асад, то кто?» охваченной войной стране. Вопрос этот прозвучит на анонсированных Дамаском выборах главы государства. Кому-то этот вопрос покажется издевательским (и небезосновательно), а сами выборы — фарсом (они и будут являться фарсом).
На это Башар Асад может ответить знаменитой фразой «Горе побежденным!», и люди, знакомые с историей Востока, вряд ли тут смогут что-то возразить.
Материал подготовили: Виталий Корж, Роман Попков
Тем же вопросом задалась)