Особое видео: Громкое дело

Необходимость реформы правоохранительной системы

Для полноты картины все-таки нам нужно знать, что мы имеем и что происходит. И соединив эти вещи, получится достаточно печальный вывод. Потому что из отдельных противоправных явлений общая картина не вырисовывается. 

А общая картина выглядит следующим образом: на душу населения у нас сотрудников правоохранительных органов больше, чем в Европе, к примеру, в шесть раз. Мы первое место в мире занимаем по количеству милиционеров. Полицейское государство. И спорить тут абсолютно не о чем. Мы занимаем первое место в мире по количеству тяжких преступлений и убийств. Это говорит о том, что крайне неэффективная система: в шесть раз больше сотрудников, которые работают хуже, чем где бы то ни было в мире. Вот как это выглядит. 

Система оценки качества толкает на то, чтобы привлекали к ответственности невиновных. Тридцать процентов невиновных сидят в лагерях. Заложники вот этой неправильной системы оценки качества. Когда раскрытое преступление — показатель качества работы, а это звезды и карьера, дачи, машины и там еще что-то. Поэтому мы в мире по количеству малолетних узников на первом месте, по количеству взрослых узников — на втором.

И эта система висит на шее у государства, на бюджете огромным ярмом. И разговор о том, что мы сейчас тут построим инновационную экономику и прокормим вот эту армию заключенных и неэффективно работающих милиционеров, — абсолютный бред. 

Мы не можем прорыв какой-то совершить, если не реформируем правоохранительную систему, которая досталась нам в наследство от времени Сталина. То есть она не реформировалась, и она, конечно, содержит огромное количество нецелевых активов. Это собственная система профессионального и любительского спорта. Собственная система здравоохранения и санаторно-курортного лечения. И собственная система науки и образования. Восемьдесят два высших учебных заведения содержит система МВД. В каждом более или менее приличном месте страны есть санатории МВД. Ну, какая связь с основной целью — борьбой с преступностью и защите правопорядка? При чем тут это? 

Нужно, конечно, систему избавлять от нецелевых активов, а это люди в погонах. Это все: пенсия, зарплата, страховка и так далее. А у них дети. Это цепная реакция. Поэтому, конечно, на сегодняшний день эта сталинско-ленинская концепция, которая была актуальна в рамках социалистического государства, — все наше, ничего нет частного. Чей санаторий, какого ведомства? Да какая разница — он все равно нечастный. Правильно? 

И в условиях рыночной экономики ведомственный санаторий, который может приносить прибыль, но получает деньги из бюджета, — бред какой-то. То есть почему он не работает как частное заведение, не платит налоги в бюджет, а эти санитарки и врачи ходят в милицейских погонах? 

Эта концепция должна полностью поменяться на совершенно другую систему оценки деятельности и общественный контроль. Вот это концептуальное изменение, оно не просто назрело — оно перезрело, и общие показатели качества работы. Вот эти частности (Евсюков и еще какие-то убийства) — просто определенные нюансы и определенное следствие неверного, доставшегося в наследство концептуального построения. 

Ведь до сих пор наши осужденные сидят в бараках. Это сталинские лагеря, это криминальная инфраструктура. В чем разница? Виновных в камере сидят двое. Блатной, не блатной — это не имеет значения. Или отряд, допустим, пятьсот человек, и там есть один блатной. Все! Криминальная инфраструктура начинает плодиться, размножаться, как в инкубаторе. Инкубаторе по производству рецидива. Он попадает в криминальную структуру, в организованную преступность. 

Поэтому мы на сегодняшний день инкубатор по производству преступников для всего мира, потому что сталинские лагеря были заточены под эту систему. Кстати, Сталин придумал систему воров в законе. И вся эта система так и работает. Поэтому и сильны у нас воровские традиции. Воры в законе контролируют экономические потоки и так далее. Поэтому в основе своей, конечно, концептуальные изменения, для того чтобы не случалось подобных рецидивов.