Россия — Белоруссия

Суздальцев Белоруссия 2

ПШ: Вы знаете, я посмотрел тут данные ЦРУ. С сайта. Есть такой. Вы знаете, наверняка. Там ведь валовой продукт на душу населения — объективный такой бухгалтерский показатель — подрос у белорусов. У нас он опустился за первое полугодие 2010 года. У них ниже, конечно, но он растет.

АС: Никогда не доверяйте, пожалуйста, ЦРУ. Это мой маленький совет. Второе: все эти данные даются белорусской статистикой. Она уникальна в своем роде. У них и сейчас рост. Сейчас, когда просто обрушился белорусский нефтяной офшор. Когда нефтепереработка стала невыгодна, у них рост.

ПШ: Вы упомянули нефтяной офшор. Что это такое?

АС: Это система поддержки Белоруссии, созданная с 1994 года прошлого столетия. Поддержка была очень разнообразная: финансовая, кредитная, ресурсная. Вот ресурсная поддержка — это такой нефтяной офшор. Когда Белоруссия все эти годы получала нефть по внутренним российским ценам. То есть она формально была экспортная, но она не имела экспортной пошлины. Это почти 50 процентов стоимости нефти. Получая типа такую союзную нефть, она ее перерабатывала в нефтепродукты и отправляла на Запад. Естественно, зачастую было так, что продавала и сырую нефть.

ПШ: Сейчас это все закончилось?

АС: Это все заканчивается. Еще не до конца закончилось. Мы в этом году 63 миллиона тонн поставили без пошлины.

ПШ: Из?..

АС: Из 20 миллионов. Но они вот эту квоту, которая с пошлиной, не выбрали. Потому что дорого. А это давало 45 процентов дохода.

ПШ: То есть фактически страна жила за счет этого?

АС: Да, жила. Второй случай дохода — калий. Это природный белорусский ресурс. Это и добывают, и продают. В-третьих, это всего-навсего один завод — Белорусский металлургический завод. Построен он в советское время на советские деньги. Австрийская фирма — он дает хороший доход, больше миллиарда долларов в год.

ПШ: А МАЗы и прочее?

АС: Это всего несколько процентов. Там такая система: получают из России, дорабатывают и отправляют на Запад. А в Россию идет вот этот ширпотреб, который где-то дальше продавать нельзя. В Россию идет продукция сельского хозяйства. Что позволяет белорусам думать, что они нас, естественно, кормят. Это, конечно, маленькие проценты, но для них это много. В Россию уходит 90 процентов мяса, почти сто процентов молочной продукции.

ПШ: Любая санкция, если мы ее применяем, то все?

АС: Все. Катастрофа! А катастрофа знаете какая? Это катастрофа против лукашенковского электората. Потому что Лукашенко как раз выступает в сельский люд. То есть к крестьянам с коровками, которые собирают молоко. Это сельская аристократия, которая получает дотации на свои колхозы, совхозы.

ПШ: Кстати, задают вопросы о колхозах и совхозах: там эта форма собственности сохранена?

АС: Она переименована во всякие свободные хозяйства. Такого колхоза вы не увидите. Но, в принципе, все это осталось.

ПШ: Мне приходилось бывать в Белоруссии. Ведь действительно чистая страна. Действительно же колосятся поля. Все растет.

АС: Это хорошо. Это должно быть. Но они закупают зерно для продовольствия. Вот у нас, понимаете, половина почти продается, а зимой хватает.

ПШ: Ну, с другой стороны, и мы закупали себе зерно. Если есть на что, то почему бы не купить?

АС: Так в том-то и дело, что нет, — дефицит в торговле с Россией от пяти до семи миллиардов в год. Огромный! Они не набирают эти деньги. Они не обеспечивают.

ПШ: Какие вы сумасшедшие цифры называете.

АС: Сумасшедшие. В том-то и дело. Уже сейчас дефицит три с половиной миллиарда.

ПШ: Если вернуться к национализму. Как вы упоминали, сейчас подрастает поколение белорусов, которые убеждены в том, что Первый белорусский фронт состоял из белорусов и практически Белоруссия была освобождена от немцев именно белорусами.

АС: Создается огромная мифология. Но это понятно, ведь независимому государству необходимо обеспечить его историю.

ПШ: Причем в каждом государстве, обратите внимание.

АС: Да. То есть начинают переписывать историю. Приведу маленький такой пример. Белорусы считают литовских князей своими исконными князьями. Когда я спрашиваю: позвольте, вся территория Белоруссии современная была крещена и превратилась в православную территорию еще в IX веке, а литовские князья пришли в XIII веке, а они были язычниками; и вы скажете, что ваши природные князья —  язычники? Такие вот вещи.

Естественно, Лукашенко из года в год выступает на 9 мая. Это праздник считается и так далее, как и положено везде. Обычно про Россию Лукашенко не вспоминает. То есть получается, что это огромный подвиг народа. Ну если бы не Белоруссия, то захватили бы немцы Москву. Хотя мы знаем прекрасно, что сопротивление оккупантов началось в 1942 году.

ПШ: Вы меняете представление, конечно.

АС: Почему? Это все прекрасно знают.

ПШ: Мое представление о том, как…

АС: 300 тысяч партизан.

ПШ: Действительно ведь было.

АС: Партизанское движение инициировалось Москвой, НКВД. Это совершенно так. И 200 тысяч полицаев. Зачастую в одной семье был сын полицай: вечером встречались, ужинали у батьки.

ПШ: Ну, это неприятно, согласитесь?

АС: Это была своя проблема. Там была своя тяжелая история. Поэтому, конечно, против оккупантов, защищая Москву, не встали. Встали в 1942—1943 годах. Сейчас же все подается так, что, в общем-то, это победители фашизма единственные. Они наследниками победы себя считают. Белорусская армия считается наследницей советской…

Естественно, бывает так: старикам говоришь, а они, мол, да, так оно и есть. Ну, друзья мои, ну что же? Курская битва была в Белоруссии? Сталинградская была в Белоруссии? И Ленинградская блокада была в Белоруссии? Зачем же так говорить, что вылезли из болот и с танками, самолетами пошли громить врага? Забывается, конечно, что фронты эти были из русских. Потому что территория СССР была вся оккупирована. Это русский народ освобождал Белоруссию.

ПШ: Это, скорее, территория направления.

АС: И мы потеряли в этой операции «Багратион» 456 тысяч человек. Полмиллиона положили за два-три месяца. То есть не так легко было Белоруссию отбить. Это забывают.

ПШ: Но тем не менее, кроме прекрасных заводов и выстроенных после войны городов, мы ведь оставили им Чернобыль. Ну мы или Советский Союз. Что с этим делом?

АС: Чернобыльская зона… Свою российскую чернобыльскую зону эвакуировали. Оставили в покое. Они пытаются ее, эту зону, как-то вернуть в сельское хозяйство.

ПШ: Они считают это тоже неприятным наследством?

ПШ: Да. Они постоянно поднимают вопрос о том, что на себя это должна взять Россия. Но дело в том, что этот вопрос по чернобыльской зоне, решение проблемы, он как-то поднимался в первые годы распада Советского Союза. Кстати, когда вопрос встал о независимости Белоруссии, говорилось: ребята, в этом случае вы остаетесь один на один с этой бедой. Как и Украина тоже. Но, в общем-то, они пытаются эту зону ликвидировать потихонечку.

ПШ: Каким образом?

АС: Они засеивают эти поля. Там ходят коровы, получают молоко.

ПШ: Как ни в чем не бывало? А куда все это продается?

АС: Везде. По всей Белоруссии. И прежде всего на экспорт — конечно, в Россию. Значит, там есть действительно такой нюанс: тридцать сантиметров сверху вот этой зараженной зоны уже земля. Остался лес зараженный. Кони растения съедают, коровы. Есть какие-то технологии, которые позволяют в общем это мясо сделать чистым.

ПШ: Это легко проверить.

АС: Это легко проверить, но я не знаю... Онищенко этот вопрос поднимал.

ПШ: Когда?

АС: Поднимал где-то месяц назад. Потому что надо посмотреть на продовольственный экспорт. Потому что это очень вопрос щепетильный. Я скажу такую вещь. Вообще происходит что-то страшное. Статистика такая специфичная. Вообще статистика в Белоруссии очень сложная. Для примера они ВВП считают не то, что продано. Что такое ВВП? Это в принципе сбор чеков. Они считают то, что произведено. И не только: такие уникальные вещи, как статистика смертности. Но почему-то все знакомые моего возраста, которые остались в Минске, все болеют. Многие уже померли. Огромная эпидемия поджелудочной железы. Но добиться реальных каких-то данных невозможно.