Аналитики отмечают, что инициированные Дмитрием Медведевым поправки в Уголовно-процессуальный кодекс и закон о содержании под стражей продолжают президентский курс на либерализацию российского уголовного права, который стал своего рода реакцией власти на смерть в СИЗО юриста Сергея Магнитского.
Смысл законопроекта заключается в том, чтобы органы прокуратуры, суда и службы исполнения наказаний внимательно следили за состоянием здоровья заключенных и адекватно реагировали на динамику развития их заболеваний. Для изменения меры пресечения подозреваемый, у которого есть на руках результаты медицинского обследования, должен будет подать заявление судье, а тот — удовлетворить прошение подследственного.
В целом неплохой, грамотно составленный закон, выдвигающий однозначно правильные идеи, все же оставляет без ответа ряд вопросов. Прежде всего, пока не ясно, кто будет проводить медобследование — другими словами, будут ли для суда, выбирающего меру пресечения для подследственного, равнозначны медицинские заключения врача частной клиники результатам обследования государственной или тюремной больниц. Вполне возможно, что объективными будут признаваться только заключения врачей ФСИН.
Кроме того, до сих пор непонятно, какие конкретно болезни дадут право на смягченный режим следствия. Известно лишь, что этот вопрос будет решать Министерство здравоохранения и социального развития.
Правозащитники уже высказали опасение, что правительство не заново составит список заболеваний, с которыми не посадят в СИЗО, а продублирует уже существующий, который касается заключенных, отбывающих наказание по решению суда. Любопытно, что этот список был обнаружен случайно, когда общественность занялась независимым расследованием обстоятельств смерти Сергея Магнитского. Правозащитники выяснили, что оказаться на свободе из-за болезни в РФ вправе только заключенные (преступники), а для тех, кто подозревается в совершении преступлений, никакого списка нет.
В настоящий момент в существующий список входят ВИЧ-инфекции на терминальной стадии, туберкулез, рак четвертой степени и другие неизлечимые болезни, при которых заключенного выпускают на свободу фактически умирать. Понятно, что для подозреваемых нужен иной, более широкий перечень болезней.
Комментирует Леонид Головко, доктор юридических наук, профессор юридического факультета МГУ
Очевидно, что больного человека нельзя держать в СИЗО. Тот факт, что власть обратилась к этой проблеме, позитивен. Но решить ее пытаются судорожно, бессистемно, что вообще характерно для современных российских реформ.
К каждому случаю необходимо подходить индивидуально. Само по себе наличие болезни и опасность для общества — вещи не взаимоисключающие. Так, человек с онкологическим заболеванием может совершить немало опасных преступлений. Устанавливать единые правила для всех представителей какой-то определенной категории было бы неверно.
Если больной гражданин — фактор риска для людей, например, лидер организованной преступной группы, его свобода должна быть ограничена. Для этого необходимо обеспечить лечение в специализированном учреждении в условиях изоляции. И качество медицинской помощи здесь должно быть профессиональным.
Сейчас же власть решила пойти по пути минимальных материальных затрат, указав, что больных людей просто нельзя арестовывать. Такое положение сохранится до первого скандала: на основании «липовой» справки останется на свободе опасный преступник. Затем произойдет еще одно подобное происшествие, и система начнет «откат» нововведений, закручивание гаек.
Комментарии