На главную

Доллар = 76,42

Евро = 82,71

7 октября 2024

Общество

разместить: Twitter Facebook ВКонтакте В форуме В блоге
быстрый переход: Верх страницы Комментарии Главная страница
Личный кабинет автора
А Б В Шрифт

Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Александр АУЗАН,

доктор экономических наук, президент Института национального проекта «Общественный договор»

АЛЕКСАНДР ВТОРОЙ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ ИВАНА ГРОЗНОГО

Ведут передачу Лев Гулько, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы», и Павел Шипилин, шеф-редактор «Особой буквы».
АЛЕКСАНДР ВТОРОЙ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ ИВАНА ГРОЗНОГО 8 декабря 2009

Проект кодекса судебной этики

Лев Гулько: Начнем мы нашу сегодняшнюю беседу с судов. Есть две темы. Во-первых, «Ведомости» пишут, что разработан новый кодекс судебной этики. Статус судьи, в частности, нельзя будет использовать для решения личных вопросов в органах власти. Действующий кодекс принят в 2004 году. Умещается на трех страницах. А новый — на 25. И сейчас судьям рекомендовано воздержаться от финансовых и деловых связей, которые могут поставить под сомнение их беспристрастность. 

Что еще? Судьям и членам их семей запретят принимать имущество в дар или в долг, если это не подарки родственников и друзей на день рождения. А подарки, полученные в связи с протокольными мероприятиями, следует сдавать по акту в суд.

Отдельная статья посвящена работе председателей судов. Они не вправе допускать ограничение независимости. Запрет комментировать действия коллег перекочевал из старого кодекса в новый. 

И в связи с этим еще одна проблема — это то, что Конституционный суд теряет свое мнение. Как пишет «Коммерсант», Совет судей принял самоотвод судьи Конституционного суда Владимира Ярославцева из состава Совета его президиума, где он представлял Конституционный суд. В свою очередь, судья Анатолий Кононов подтвердил «Коммерсанту», что досрочно сложит свои полномочия. Они выступили в средствах массовой информации с критикой нынешней судебной власти. «Правят органы безопасности, как при советской власти», — цитата из одного интервью.

Павел Шипилин: Интрига не только в этом. А в том, что эти ребята, которые подали в отставку добровольно, сохранили все свои зарплаты.

ЛГ: Привилегии.

ПШ: Более того, если я правильно помню, они «Эху» отказались давать комментарии. То есть они сразу перешли из стана людей, которые всех выводят на чистую воду, в стан нормальных людей, которые привилегии свои готовы получать. Сколько они вообще зарабатывают — судьи? Что за привилегии вообще? О чем речь идет?

ЛГ: Не знаю, Паша. Это вопрос к нашему гостю.

Александр Аузан: Я напомню, что Конституционный суд — это особый суд. Это юристы, которые имели практику, публиковались и получали доходы. Поэтому, когда они входят в Конституционный суд, они получают такую социальную упаковку серьезную. И закон предполагает, что…

ПШ: Ну, не больше, чем раньше получается?

АА: Думаю, что не больше, чем раньше. Если мы говорим о действительно успешных юристах, мы понимаем, что успешные юристы в России — это достаточно доходная деятельность. Поэтому это, в общем, разумное положение закона. Отказываясь от своей юридической практики, они получают некоторый статус, который за ними сохраняется и после отставки. Я поэтому не виню их за это.

ПШ: Да нет. Не об этом речь.

АА: Другое дело, что это, к сожалению, знаковое событие. Потому что Конституционный суд, на мой взгляд, оставался единственным полуработающим органом в российской вертикали. И теперь вся судебная система висит на одном гвозде, который в Страсбурге, — это Страсбургский суд по правам человека. С которым мы, к счастью, интегрированы с 90-х годов.

ПШ: Это высший судебный орган России.

АА: Фактически да. Для любого человека это высший судебный орган России.

ЛГ: Сам Валерий Зорькин все это комментировал. О том, что он не против особых мнений внутри суда. А вот выносить их в средства массовой информации…

АА: На мой взгляд, это странно. Я напомню, что несколько лет тому назад было изменено законодательство. До этого особое мнение не то что не могло публиковаться — оно обязано было быть опубликованным. И понятно почему. Потому что Конституционный суд создает интерпретацию того, что происходит.

ПШ: Там ничего секретного не должно быть.

АА: Абсолютно верно. И заметьте, что произошло. Я знаю это со слов Анатолия Кононова, который вел очень серьезные и глубокие дела в Конституционном суде. У него за 90-е годы было семь-восемь особых мнений. После запрета публикаций они пошли пачками. Потому что фактически изменилась практика суда.

ЛГ: У него, по-моему, больше 50 особых мнений.

АА: Да! Потому что когда есть угроза появления публикации особого мнения, юридическое сообщество это обсуждает. Это же лидеры юридического сообщества. И они говорят, мол, ага Анатолий Кононов… Появились суждения, которые нам кажутся верными. А если это не публикуется, то можно позволить себе гораздо больше уклонений в принятии решений.

ПШ: То есть это как бы против себя норма получается?

АА: Запрет публикаций особого мнения? Конечно! Но это норма не новая. Она действует лет пять—семь.

ПШ: Впервые она реализована на практике.

АА: Нет. Публикации прекращены давно.

ПШ: Имеются в виду отставки.

АА: Отставки — да. Отставки впервые реализованы.

ЛГ: Новый кодекс судебной этики подтвердил эту норму, насколько я понимаю.

АА: С кодексом судебной этики… Этика хорошая штука, если она дополняет действующий закон. Потому что этика вводит дополнительные требования в связи с тем, что предполагает закон. Вы зачитали, что судья не должен вступать в коммерческие сделки… И использовать свое судебное положение в личных целях…

ЛГ: Да.

АА: Вообще говоря, это требования закона, а не этики. Поэтому, если этический кодекс используется как инструмент при недействующем законе, то он в другую сторону начинает работать.

ЛГ: Теперь запреты конкретизируются. Судья не должен использовать свой статус при обращении в госорганы по личным вопросам для получения каких-либо благ, услуг для себя и своих близких. Зато ему разрешается инвестировать средства и заниматься инвестициями. И даже извлекать прибыль из других источников. Например, сдавать в аренду недвижимость. Такое тоже есть в новом кодексе.

АА: Я бы сказал, если бы в Конституционном суде переместили в Питер служебные квартиры, то московские квартиры — это что? Теперь могут.

ПШ: Это как раз и учтено.

Комментарии
Комментариев нет.
Для добавления комментария необходимо войти на сайт под своим логином и паролем.

Особые темы

Как отношение человека к детям-аутистам влияет на его восприятие ситуации в Крыму

Дуня СМИРНОВА,
сценарист, кинорежиссер, учредитель фонда «Выход»
«У нас с толерантностью очень плохо. Тотально»
«У нас с толерантностью очень плохо. Тотально»
8 июля 2014

Интервью с кандидатом в члены Общественной палаты РФ нового созыва

Елена ЛУКЬЯНОВА,
доктор юридических наук, директор Института мониторинга эффективности правоприменения
«Общественная палата — это место для пассионариев»
«Общественная палата — это место для пассионариев»
13 мая 2014

Знаменитая «Санта-Мария» обнаружена спустя 522 года после своей гибели

«Особая буква»
Обломки легенды
Обломки легенды
13 мая 2014

Если не Асад, то кто?

Виталий КОРЖ,
обозреватель «Особой буквы»
Горе-выборы побежденным
Горе-выборы побежденным
8 мая 2014

Государство берет под контроль Рунет: серверы планируют перенести в РФ, контент — фильтровать

«Особая буква»
Власть расставляет сети для Сети
Власть расставляет сети для Сети
29 апреля 2014

Новости