Россия на Ближнем Востоке: отношения с Ливией, Сирией, Ираном и Турцией

Иран — это агрессивная персидская империя

ЛГ: Итак, Ближний Восток. Иран, с которым мы дружили и продолжаем дружить. Давайте начнем с него.

ЕС: А чего нам с Ираном не дружить, когда мы его с англичанами поделили в начале XX века? По договору о разделе сфер влияния в Персии, Афганистане и Тибете половина Ирана, включая Тегеран, — это наша территория. Другая половина — британская территория. Каспий — наше внутренне море. И вообще, в 1921 году мы вводили туда войска исключительно на основе международного права, для защиты своих интересов и интересов наших партнеров. Тогда это был советский Азербайджан. Сегодня, может, и не советский Азербайджан. У нас было полное право вводить туда войска. Так что с Ираном у нас дружба вовсю. Такой террариум единомышленников.

Кроме того, мы же 300 лет подряд воевали с Турцией и Ираном. Стенька Разин, он же не зря топил персидскую княжну. С 1726 года Гилян, Мазендаран вообще входили в империю Петра Великого. То есть весь южный Прикаспий. И не случайно Грибоедова на куски рвала толпа, прекрасно понимая, что вот она держава, которая сейчас все поделит.

Нынешний Иран все это помнит прекрасно. Припоминает при каждом удобном случае. Нынешний посол Ирана в России господин Саджади ведет себя иногда как будто он генерал-губернатор персидского оккупационного корпуса и у него гвардия бессмертных в Кремле стоит. Что не совсем так, поскольку в Тегеране российские войска бывали, а вот в Москве персы не были никогда. И это означает, что нет у нас там никакой дружбы. У нас там есть сосед, опасный, тяжелый. И вообще, если ваш сосед — тяжелый хулиган, а границы с ним прозрачные, с ним приходится вести себя гораздо более вежливо, чем если бы вас разделял Ламанш или Атлантический океан.

ЛГ: То есть, мы правильно все делаем? Особо не соримся.                     

ЕС: Мы сейчас мучаемся страшно. Построили там атомную станцию в Бушеле. Толку с точки зрения финансов никакого. Никогда больше мы не заключим такого контракта. Когда его заключали в 90-е годы, не очень понимали, как это работает, сколько деньги стоят, что такое инфляция. Но это было спасение для отрасли. Геморрой, не могу найти более мягкого слова, с переделкой изначально западной станции на российские технологии и оборудование был уникальный. Но больше такого не будет. Мы контракт выполнили? Выполнили. У иранцев претензий быть не должно (хотя очень их много). И даже МАГАТЭ это все контролирует насмерть.

Но одновременно контракт на поставки ракет С-300 мы отменили, потому что санкции ООН. Кто мешал иранцам не быть тяжелыми жлобами, не торговаться за каждый туман и каждый рубль, не пытаться выцыганить все по себестоимости? Никто не мешал. Если вам это оборудование нужно, покупайте, пока дают. Требуете от нас поставок, когда санкции ООН? Руководство сказало: нет. Мы не будем подставляться ни под войну с мировым сообществом, ни под жесткий экономический конфликт с европейцами и американцами, ни под тяжелейший конфликт с израильтянами из-за этих железок, как бы симпатично с точки зрения доходов военно-промышленного комплекса это ни было. И это тоже очень показательно.

Для иранцев колоссальным ударом был сам факт того, что Россия санкции выполняет и в них участвует. Они почему-то полагают, что смогут стравить нас с Западом и радостно смотреть, как, по китайской поговорке, два тигра дерутся в долине, а умные белая обезьяна на холме сидит и страшно радуется. И нас постоянно продолжают на это провоцировать, причем очень активно. Иранское присутствие в России очень серьезное. И все эти иранские культурные центры что в Новосибирске, что в Москве, что в Питере, что в Астрахани в целом выполняют те же функции, какие в памятные времена выполняли по всему миру росзарубежцентры. Гнездо резидентуры.

ЛГ: Говорят (я слышал такие экспертные мнения), что Иран является зачинщиком всех этих арабских революций. Ему зачем-то это надо?

ЕС: Ему это точно не надо. Конечно, это не он. Работает очень серьезно ваххабитская ось, работают Саудовская Аравия и Катар. И сейчас они создают вокруг себя такой священный союз арабских монархий.

ЛГ: Им-то это зачем?

ЕС: Светские режимы, не говоря уже о Каддафи, которого люто ненавидели в личном качестве, ваххабитским монархиям поперек горла. Плюс прямая конкуренция с Египтом по миротворчеству, а с Ливией — по миротворчеству и в экономической сфере. На самом деле вопрос о том, кто и зачем инициирует, организует, поддерживает оружием, деньгами, информационными ресурсами арабскую весну, которая скоро плавно перейдет в арабскую зиму, даже уже не осень...

ЛГ: Хорошо, что не ядерную.

ЕС: Все впереди. Давайте подождем.

ЛГ: Оптимист!

ЕС: Да нет. Только аль-Фейсал, организатор «Аль-Каиды» и фактически крестный отец, если можно так сказать, 11 сентября и, похоже, нашей «Дубровки», все уже сказал про то, что будет, если у Ирана появится атомная бомба. У Саудовской Аравии она тоже будет. Причем это не гениальные саудовские физики и математики построят. Просто саудовские специалисты все, что надо, заберут у Пакистана. Не зря пакистанский ядерный комплекс часто называют саудовским.

Так вот, за этим стояли именно они. Именно они втянули туда и Францию, и Соединенные Штаты. Но хвост часто вертит собакой. Похоже, что именно они стояли за операцией в Ираке, избавляясь от Саддама. И, похоже, что в огромной мере именно в саудовское лобби стояло за всем, что происходило по поводу нас в Афганистане. Мы часто говорили, что это, мол, американцы с ними договорились. Нет. Судя по всему, судя по размеру взяток и оптимизму в нефтяном лобби, это они отработали ситуацию.

Сирию сейчас зачищают, исходя из того, что она союзник Ирана. Единственный союзник Ирана в арабском мире. Иранцы выиграли у саудовцев Ливан. Хизбалла фактически победила блок Саада Харири. Харири бежал. Это была пиррова победа. Теперь их за это поблагодарили Сирией. Более того, блок с Турцией, который у саудовцев и вообще у «заливников» сейчас явно возникает, потому что, коль скоро они начали так разговаривать с американцами, за спиной у них есть что-то очень большое и вооруженное, тоже показывает, что впереди большая война с Ираном. Не случайно иранцы уже высказались по поводу Саудовской Аравии (они так не ругают даже американцев), что она ничем не лучше Израиля.

Поэтому Иран в нашей ситуации — это, конечно, агрессивная персидская империя, которая идет со своими интересами в самые потаенные уголки арабского мира. Не только в Сирию, в Ливан, в Ирак, где у них чрезвычайно большие интересы (после ухода американцев они с Турцией будут эту страну делить, как по пакту Молотова-Риббентропа), но и в Мавританию. Не случайно, как только в Мавритании укрепился Иран и она разорвала отношения с Израилем, с Ираном немедленно разорвал отношения королевский дом Марокко. Вот такие здесь происходят любопытные вещи. Иранцы идут на шиитские территории, в восточные провинции Саудовской Аравии. Бахрейнские волнения, где саудовско-эмиратско-кувейтская интервенция была подавлена, причем большой кровью. Выступление большинства населения против династии — и никто на Западе слова на эту тему не сказал. Там никто мирное население не защищает.

ЛГ: Скажите, и, наверное, это последний вопрос в этом блоке, нас что, ждет война цивилизаций? Которая уже началась, собственно говоря.

ЕС: Да нас не ждет война цивилизаций. Почему вас должно ждать что-то, в чем вы уже едете? Этот троллейбус уже идет. Мне очень нравится, как из политически корректных побуждений западные политологи, которые страшно охаяли Хантингтона, доказывая, что не будет никакой войны цивилизаций, сейчас говорят, что это трения цивилизаций, столкновение интересов цивилизаций. Те же яйца — вид сбоку. Причем инициирует ее исламский мир. Она вовсю идет и внутри самого исламского мира: шииты против суннитов, все против всех.

ЛГ: Да.

ЕС: И против всех остальных она идет. И это вполне себе мировая война. Она идет и в Кашмире, и в Восточном Туркестане, и в Китае, и на Южных Филиппинах, и в индонезийском Ачехе, и против Израиля, и против нас, и против Америки, и против европейцев, и уже внутри Европы. А про Латинскую Америку и Африку я уже вообще не говорю.

ЛГ: Хорошо. Давайте мы на этом вторую часть закончим. А в третьей части поговорим о Турции и ее роли в сегодняшней жизни.