Особое видео: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Кирилл Кабанов: Новые данные по коррупции

Лев Гулько: На днях МВД опубликовало новые данные по коррупции — за первые шесть месяцев этого года по стране выявлены 28 тыс. коррупционных преступлений, которые совершили более 8 тыс. человек. Среди тех, кто уже привлечен к уголовной ответственности, четыре заместителя губернаторов, три министра правительства субъектов РФ, восемь депутатов органов различных уровней законодательной власти, и так далее, и тому подобное. Об этом пишут «Новые Известия». Естественно, независимые эксперты отмечают, что если бы борьба с коррупцией велась по-настоящему, высоких чиновников в милицейской сводке было бы на порядок больше. И все смотрят на оперативно-разыскное бюро №3 Департамента экономической безопасности МВД, с приходом которого вроде как и работа стала налаживаться.

Павел Шипилин: Непонятно, существует ли какая-то система, при которой МВД работает объективно. Объективно в том смысле, что не от кампании к кампании, когда сначала они выявляют коррупционеров, потом задание получено, и они выявляют каких-то пешеходов, которые неправильно переходят дорогу, и так далее. Во всем мире это структура, которая выполняет чей-то заказ? Или только у нас?

КК: Нет. Заказ общества выполняется.

ПШ: Это в идеале?

КК: Нет. В идеале модель работает следующим образом. Власть постоянно четко показывает: «Мы боремся за ваши интересы». И реально борются. Полиции каждый раз говорят: «Вы либо плохо выполняете свои функции, либо хорошо». И полицейские функции очень важны для восприятия граждан. И любая правящая политическая элита пытается доказать, что здесь у них все в порядке. Потому что это власть. Есть власть телевизионная, и есть власть, которая сталкивает своих граждан на дорогах.

ПШ: И как тут быть?

КК: Что на самом деле вызывает эта статистика? Не понимают, что это за статистика. У нас произошла взятка… Нет. У нас возрос уровень людей в судебной практике, которые берут взятки. Сколько там? Четыре заместителя губернаторов. Если бы губернатор был, то было бы еще больше. То есть берется средняя статистическая взятка, которая по этим 28 тысячам делам прошлась.

ЛГ: Включая врачей и учителей?

КК: Да, естественно. Это основная функция, которую сейчас выполняет МВД, как и выполняла. У нас нет серьезной борьбы с коррупцией, поскольку у нас во власти есть очень большая группа неприкасаемых перед законом. И невозможно выполнить эти функции в полном объеме.

ПШ: Те же губернаторы.

КК: Не только губернаторы. Я могу сказать, что у нас впервые появились серьезные уголовные дела по Администрации президента. Но у нас же в отличие от других полно дел. У нас, как правило, спортивные залы снимали для того, чтобы посадить всех. Варили специальные решеточки. И они там сидели, кукарекали.

Поэтому есть только один подход — это равенство перед законом, которое в ближайшее время у нас практически не планируется, как я думаю. И второй подход — это конкуренция. Она подталкивает к скандалам, к расследованиям. И самое главное, что люди, которые у власти, начинают задумываться: а стоит ли ему рисковать, может, это подстава конкурентов?

ЛГ: То, о чем мы всегда говорим, — что должно быть выгодно быть честным.

КК: Конечно.

ЛГ: Должно быть выгодно. Ты понимаешь, что на тебя не свалят. Ничего не сделают.

КК: Естественно. А здесь вся страна знает, что какой-нибудь губернатор, глава региона, весь погрязший в коррупции, встречается с руководителем страны и говорит: «Спасибо за оказанное доверие».

ЛГ: Кирилл, может быть, один из последних вопросов. Последние цифры, касающиеся уровня коррупции, я, к сожалению, не помню…

КК: Половина ВВП.

ЛГ: Да. Половина ВВП. Так, может быть, отменить к черту все и как-то узаконить коррупцию?

КК: Коррупционный оборот — где-то около 300 млрд долларов в год. Это реально. Я не знаю, как считалось ВВП, — это немножко другая история. Но если брать основные сектора, то это у нас распределение бюджета, госзакупки и распределение природных ресурсов.

ПШ: Имеется в виду распил бюджета, распил госзакупок?

КК: Да. И распил природных ресурсов. Вот основные три. А у нас больше ничего не осталось. В принципе, отменить, может быть, и нужно было бы для честности. Тогда нам нужно пойти другим путем. Мы должны признать, что у нас существуют кланы — не кланы, а классы — дворянство и тому подобное.

ЛГ: Да.

КК: Это их вотчина. Они получили в управление вотчину, и все. Разные формы можно назвать.

ЛГ: Сословия разные.

КК: Вольноотпущенные. Тогда да. Но сейчас же появляется идея возрождения самодержавия. Ну, как раз этой целью…

ЛГ: Вот и вся борьба с коррупцией.