Уголовные дела против оппозиции. Долматов и современная политическая эмиграция. Будущее оппозиции

Александр Долматов и современная политическая эмиграция

РП: Итак, Саша Долматов, член «Другой России», нацбол, эмигрировал в Нидерланды и погиб там — покончил с собой (по официальной версии). Ясное дело, что разные силы, начиная от Кремля и заканчивая оппозиционными офисами, будут активно продавливать ту или иную версию.

Но мы сейчас версии разбирать не будем. Дело это неблагодарное и во многом еще неясное. Больше всего бесит, когда говорят: «Я знаю, что произошло». Пока никто ничего не знает.

Поговорим лучше о таком явлении, как эмиграция. Ведь сейчас могут к любому придти. Сидишь ты на работе, а тебе звонит мама и срывающимся голосом говорит: «У нас обыск». Слава Богу, если загранпаспорт в кармане. Денег у кого-нибудь одолжил и полетел…

На ваш взгляд, что необходимо знать человеку, который столкнется с преследованием и решит, что сидеть два года в «Бутырке» в ожидании суда не его сценарий? Что необходимо знать об эмиграции, чтобы не повторить чужих ошибок?

СС: Во-первых, как уже было сказано, необходимо иметь загранпаспорт. Я недавно разговаривал с активистом Михаилом Магловым на эту тему. Он как раз в Киеве подал документы в Комиссариат ООН по делам беженцев о признании статуса беженца.

Он как раз и говорит: почему люди уезжают в Киев? Потому что нет загранпаспорта. Мне кажется, что тот, кто занимается серьезной оппозиционной деятельностью на серьезном уровне, просто обязан иметь загранпаспорт.

И когда тебе грозит наказание, стоит взвесить: нужен ли ты тут кому-то в тюрьме (особенно если ты не самый известный человек и к тебе не будет приковано внимание прессы)? И не эффективнее ли ты будешь на свободе, тем или иным образом донимая российскую власть?

На самом деле, я думаю, ошибок очень много — начиная с выбора страны.

РП: Это как в случае с Долматовым?

СС: Да. Я не знаю точно, почему он улетел именно в Голландию. Подозреваю, что на него повлияла история с антифашистом Денисом Солоповым, получившим там убежище. Но там было иное дело: Денис получил политическое убежище в Голландии через ООН, а не испрашивая такого убежища у властей страны.

Голландия — это страна, которая гражданам России предоставляет политическое убежище с огромным трудом. Все это сопровождается сложными юридическими процедурами.

А вот Эстония куда более благосклонно относится к эмигрантам. Туда уже уехало несколько человек: Анастасия Рыбаченко, например. Она даже не просила убежища — она просто живет в Эстонии. Она сказала, что будет просить убежища лишь в том случае, если на нее будут оказывать какое-то давление. Она там живет, и власти Эстонии не имеют никаких претензий к человеку, который находится в федеральном розыске.

Туда уехал Газарян, которому в России грозил второй суд. Эколог Сурен Газарян, который долго воевал с губернатором Ткачевым. Туда уехали блоггеры. Савва Терентьев, между прочим, живет в Эстонии — тот самый, что прославился призывом сжигать неверных ментов на Стефановской площади. И он на основании этого дела получил убежище в Эстонии.

Туда же уехал блоггер из Карелии Ефимов, который писал статьи против РПЦ. Его сначала запихивали в психбольницу, потом возбуждали уголовные дела. И он тоже уехал в Эстонию.

То есть надо следить за этим проблемным вопросом и делать для себя примерные выводы, особенно если понимаешь, что можешь стать объектом уголовного дела или преследования. Просто количество людей, которые могут стать объектами уголовного дела, касающегося Болотной площади, исчисляется сотнями.

И надо понять еще одну вещь: мы видим лишь верхнюю часть всего айсберга эмиграции. Она, конечно, более значительна. Масса людей уехала, но никак не хочет обнародовать эту информацию. В частности, среди «антифа» достаточно много уехавших.

Думаю, что с националистами история похожая. Очень много людей радикального толка, принимавших участие в политической жизни, уехали в разные страны и особо это не афишируют. Полагаю, число таких людей исчисляется уже не десятками.

Надо понимать, что эмиграция — это одна из возможностей не сесть в тюрьму. И людям, конечно, нужно иметь загранпаспорт, а в идеале — шенгенскую визу. Плюс какую-то сумму денег. Это достаточно сложно, однако нужно учитывать, что они могут тебе пригодиться.

У нас тоже система бюрократическая. И если к тебе приходят с обыском, еще не факт, что в этот же день ты попадешь в федеральный розыск. Несколько дней у тебя все-таки есть. Пока они там передадут материалы… По крайней мере деньги с банка человек точно успеет снять.

Ситуации, повторяю, бывают разные. И если ты намерен избежать тюрьмы, то нужно учитывать все эти факторы.

РП: Перспективно ли, на ваш взгляд, создание каких-нибудь эмигрантских союзов? Может, такие структуры уже есть, но я про них ничего не слышал.

СС: Конечно, люди периодически пытаются создать что-то подобное. На мой взгляд, это вопрос того, как будет развиваться политическая ситуация в стране. Крайне неприятный момент заключается в том, что многие люди в оппозиции не скрывают того, что не видят другого выхода.

Им кажется, что страна на грани нового насилия. Ну как там свергнуть власть? Мирными митингами? Мы на них полтора года ходили. И 6 мая постепенно становится неким символом сопротивления, хотя, на мой взгляд, эта акция тоже была спланирована властями. Я бы не назвал ее провокацией — скорее, это некий ответ на декабрьские события.

И то, что ситуация опять может развернуться в сторону насилия и в сторону новых уголовных дел против рядовых активистов новой волны эмиграции, — вполне возможный сценарий развития. А если это так, то люди должны думать, куда уехать, где будет проще прожить, где можно организовать те или иные центры сопротивления.

В конце концов, у русских революционеров богатый опыт жизни в эмиграции. Еще до революции руководство всех ключевых партий было выведено за рубеж. И это позволяло продолжить необходимую работу.

Тем более это справедливо в отношении нашего времени, когда значительная часть оппозиционной деятельности сосредоточена в Интернете. Человек может из Эстонии и даже из Америки достаточно эффективно заниматься мониторингом и осуществлять массу полезных вещей.

Все это востребовано, и я думаю, что такие центры рано или поздно будут созданы. Другое дело, что вряд ли они будут какими-то масштабными и значительными — тем более что лидеров в эмиграции пока нет. Не исключаю, впрочем, что кто-то из них не выдержит психологического давления…

РП: И тут, кстати, возникает вопрос: достойны ли будут осуждения такие лидеры? Не потеряют ли они свой авторитет, если решат уехать?

СС: Мне кажется, мы скоро увидим это собственными глазами. Практически не сомневаюсь, что в ближайшее время мы станем свидетелями нескольких крупных процессов над лидерами оппозиции. Опять же, мало сомневаюсь, что первым осужденным будет Навальный.

К сожалению, все идет по накатанной схеме. Для чего три эти уголовных дела? По первому делу, в принципе, могут посадить, а могут не посадить — дать условный срок.

На его примере, к сожалению, оппозиции просто будет преподан урок: вот Алексей Навальный, которого многие воспринимают как лидера протеста, уедет на несколько лет в колонию. А теперь посмотрим, как и на ком это скажется.

Я понимаю, что это очень циничное замечание, ведь речь идет о судьбах людей, которые могут оказаться в тюрьме. Все почему-то считают, что Навальному это только добавит очков. Но я не уверен, что человек за решеткой может оказаться настолько же эффективным, как здесь, когда он пишет в блогах какую-то информацию, которая очень быстро распространяется.

Потом часть других людей тоже может оказаться за решеткой. Следующий на очереди Удальцов. С этим получением денег вообще можно провести огромный процесс, как в 37-м году.

РП: Грузинский империализм?

СС: Да, грузинский империализм. Работа на грузинскую разведку. Такого в 37-м году и придумать не могли.

Будут и другие дела. Не сомневаюсь, что дело Тора доведут до суда. Не знаю, что будет вокруг Адагамова, — это очень тяжелая история. Не исключено, что там ситуация была такая: к жене приехали оперативники разговаривать, а она им это все выпалила. Ну они и решили это проработать. А потом все это оказалось ерундой — согласитесь, вполне возможно.

Или взять того же Тора. Дело о мошенничестве. Прекрасная история: обманули русского человека. Русский человек попросил в долг, а они обманули. Представляете, как все это будет разыграно!

А там еще целый спектр дел. И мы посмотрим, как бы цинично это ни прозвучало, насколько Навальный будет эффективен в тюрьме. И когда окажется, что это не слишком эффективная работа, то какие вообще могут быть претензии к людям, которые после этого уедут?

Я не думаю, что Алексей Навальный в тюрьме будет эффективнее для борьбы с режимом, чем если бы он в той же Эстонии каждый день вел свой блог и писал в «Твиттер» для 300 тыс. своих читателей. В то же время я прекрасно понимаю мотивацию Навального, который пока не спешит уезжать.

РП: Хорошо. Поговорим в третьей части нашей программы о перспективах оппозиции — о том, к чему мы движемся. Иными словами, ближайший горизонт событий.