Экономический кризис. Протесту нужны другие лидеры. Координационный совет пикейных жилетов

Протесту нужны другие лидеры. Я, например

Flash version 9,0 or greater is required

You have no flash plugin installed

Click here to download latest version

ЛГ: Пришла пора поговорить о протестном движении. Здесь также существует множество мнений. Одни эксперты считают, что все закончилось в том виде, в каком было. Активность протестного движения падает, размывается. Кто-то, напротив, думает, что все продолжается в том же ключе и лозунги должны быть теми же. Да, лидерам нужно все немного подкорректировать, но в целом все идет хорошо.

На ваш взгляд, куда это все движется?

ВМ: Мне кажется, все, что начиналось в декабре, эмоционально умерло. Оно продолжается количественно, продолжается с точки зрения каких-то действий, которые люди совершают. Однако 15 сентября было видно, что этот драйв — радость от того, что все собрались вместе и это может привести к каким-то переменам в стране, — куда-то ушел. Люди уже не верят, что, собравшись и послушав, как орет, скажем, Яшин, они смогут что-то изменить в стране.

ЛГ: Зачем тогда пришли, если не верят?

ВМ: Больше пока некуда было ходить. Я надеюсь, мы дадим им возможность прийти и поддержать реальные перемены. Но по тому, как все было организовано в последние девять месяцев — начиная с митингов на Чистых прудах, Болотной и так далее, — можно утверждать, что сработало это в основном на пиар-организаторов, а вот реального политического результата эти митинги добиться не смогли.

Скажем, еще год назад можно было услышать такие мнения от тех, кто сейчас является хедлайнерами этого протеста: мол, если выйдет 50 тысяч на площадь, то все…

ЛГ: Власть побежит.

ВМ: Мы изменим ситуацию в стране. Вышло больше 100 — несколько раз, и ничего не изменилось. Путин как сидел, так и сидит, и довольно уверенно себя чувствует. Конечно, у людей есть вопрос: почему так произошло?

ЛГ: Ну вот, вы сами себе задали вопрос.

ВМ: Пора уже понять: нельзя просто так, излишне легко, доверяться людям, которые не имеют ни внятной повестки дня, ни понимания масштаба задач, которые перед ними стоят.

ЛГ: А кто там лидер-то? Скажите мне.

ВМ: Я не знаю, да это и не важно. Там есть набор фамилий, которые у всех на слуху: Навальный, Удальцов, Немцов, Яшин, Собчак. По моему, все эти люди уже наработали на коллективный белый билет. Не знаю, кто там еще… Каспаров, Пархоменко.

ЛГ: Все говорят сейчас о полевении этого протестного движения.

ВМ: Это все второстепенный вопрос. Обратите внимание, когда был такой пиковый драйв, когда все хотели выходить, эти вопросы попросту отметали. Говорили, ничего страшного, что есть националисты. Перетерпим. Будем потом с ними в парламенте сидеть, там разойдемся по конкретному голосованию, по законам. Главное, что сейчас мы вместе. Мы работаем на честные выборы, на перемены и так далее.

Потом пошел раздрай: мы с теми не будем, мы с этими не сядем. А это не что иное, как тупик. Я могу просто по пальцам назвать несколько моментов, которые были упущены. Начиная с Болотной и Сахарова в декабре нужно было готовиться к предстоящей битве — к 4 марта. А там разговор шел в основном о прошедшей войне, перевыборах в Госдуму.

А ведь Госдума в нынешней ее модели просто никому не нужна. Ну, будет там побольше эсеров — и что от этого изменится? На мой взгляд, лидеры Болотной и Сахарова исповедовали очень странное отношение к президентским выборам: мол, что-то там будет, но нас это не касается. Мы тут про другое вышли.

Вот это было очень странно с точки зрения практической политики. Если вспомнить ту же Югославию, Украину, Грузию и все эти бурные события, на которые они равняются как на модель, то там люди боролись за победу своих кандидатов. За очень конкретную цель. За приход к власти людей с конкретными фамилиями, которые готовы были эту власть отобрать, а значит, изменить ситуацию в стране.

ЛГ: Значит, эти лидеры, которые, как вы говорите, плохо боролись, понимали, что ничего они не выиграют. Заранее уже понимали. Заранее проиграли.

ВМ: И это главный вопрос к тем, кто по-прежнему готов их поддерживать. На мой взгляд, люди должны это переосмыслить. У нас должна войти в моду политическая ответственность. Следовательно, надо искать других лидеров — тех, которые не боятся идти в драку, которые не боятся реальной борьбы за власть.

ЛГ: А фамилии у вас есть?

ВМ: Я, например. Чем не лидер?

ЛГ: Хорошо. А чем вы будете брать этих — протестантов?

ВМ: Я один из самых последовательных политиков в недавней истории российской оппозиции, который всегда очень четко рассказывал людям маршрутную карту: как идти шаг за шагом в борьбе за власть к тому, чтобы все-таки отобрать ее у Путина. Надо выходить к населению, добиваться его поддержки на выборах. Если такая реальная поддержка будет очевидна, то Путину станет сложно удержаться в кресле.

ЛГ: Это не революционный путь, а эволюционный, так?

ВМ: Если вы вспомните то, что происходило в соседних с нами странах, то там люди шли ровно по этому пути. И когда им говорили: вы выиграли на выборах, но победу мы вам не отдадим, — вот тогда и наступали события, которые у нас называют революцией.

Но событие выборов было в этом вопросе ключевым, потому что было очень важно доказать и показать на практике, что вы имеете поддержку населения.

ЛГ: И еще один вопрос. Вот все те, кто придерживается отличных от вашего мнений, говорят: да все равно они все подтасуют. Да все равно это не имеет смысла.

ВМ: Вот ровно то же самое я слышал прошлой осенью, когда мы готовились к выборам в Госдуму. За 10 дней до выборов я написал колонку в «Ведомостях», где сказал, что «Единая Россия» получит, по официальным чуровским данным, меньше 50 процентов. Уже с учетом всех фальсификаций.

Эти люди называли меня сумасшедшим. Мне говорили: ты что, дурак? Они все равно посчитают ровно так, как хотят. Я говорил: ребята, нам надо работать и делать все для того, чтобы этот результат снизить и голоса отбить. Надо посылать наблюдателей на участки, предотвращать вбросы и так далее.

Что, собственно, и было сделано: мы добились феноменального результата.

И если рассматривать выборы как референдум о доверии власти — а так они и выглядят в сегодняшней России, — то в декабре российские избиратели выразили власти свое недоверие. И никакие приписки тут не помогли.

Поэтому я утверждаю: побеждать и добиваться результатов можно. Это очень трудно, но если мы не будем за это биться, а будем только констатировать невозможность, то тогда мы не политики, не борцы за власть, а клуб нытиков, в который, к сожалению, наша оппозиция успела превратиться за последний год.

ЛГ: Давайте мы вторую часть на этом закончим, а в третьей части продолжим наш разговор. Только на этот раз обратим внимание наших слушателей на тот самый Координационный совет, выборы в который сейчас так горячо обсуждают.