Экономический кризис. Протесту нужны другие лидеры. Координационный совет пикейных жилетов

Протесту нужны другие лидеры. Я, например

ЛГ: Пришла пора поговорить о протестном движении. Здесь также существует множество мнений. Одни эксперты считают, что все закончилось в том виде, в каком было. Активность протестного движения падает, размывается. Кто-то, напротив, думает, что все продолжается в том же ключе и лозунги должны быть теми же. Да, лидерам нужно все немного подкорректировать, но в целом все идет хорошо.

На ваш взгляд, куда это все движется?

ВМ: Мне кажется, все, что начиналось в декабре, эмоционально умерло. Оно продолжается количественно, продолжается с точки зрения каких-то действий, которые люди совершают. Однако 15 сентября было видно, что этот драйв — радость от того, что все собрались вместе и это может привести к каким-то переменам в стране, — куда-то ушел. Люди уже не верят, что, собравшись и послушав, как орет, скажем, Яшин, они смогут что-то изменить в стране.

ЛГ: Зачем тогда пришли, если не верят?

ВМ: Больше пока некуда было ходить. Я надеюсь, мы дадим им возможность прийти и поддержать реальные перемены. Но по тому, как все было организовано в последние девять месяцев — начиная с митингов на Чистых прудах, Болотной и так далее, — можно утверждать, что сработало это в основном на пиар-организаторов, а вот реального политического результата эти митинги добиться не смогли.

Скажем, еще год назад можно было услышать такие мнения от тех, кто сейчас является хедлайнерами этого протеста: мол, если выйдет 50 тысяч на площадь, то все…

ЛГ: Власть побежит.

ВМ: Мы изменим ситуацию в стране. Вышло больше 100 — несколько раз, и ничего не изменилось. Путин как сидел, так и сидит, и довольно уверенно себя чувствует. Конечно, у людей есть вопрос: почему так произошло?

ЛГ: Ну вот, вы сами себе задали вопрос.

ВМ: Пора уже понять: нельзя просто так, излишне легко, доверяться людям, которые не имеют ни внятной повестки дня, ни понимания масштаба задач, которые перед ними стоят.

ЛГ: А кто там лидер-то? Скажите мне.

ВМ: Я не знаю, да это и не важно. Там есть набор фамилий, которые у всех на слуху: Навальный, Удальцов, Немцов, Яшин, Собчак. По моему, все эти люди уже наработали на коллективный белый билет. Не знаю, кто там еще… Каспаров, Пархоменко.

ЛГ: Все говорят сейчас о полевении этого протестного движения.

ВМ: Это все второстепенный вопрос. Обратите внимание, когда был такой пиковый драйв, когда все хотели выходить, эти вопросы попросту отметали. Говорили, ничего страшного, что есть националисты. Перетерпим. Будем потом с ними в парламенте сидеть, там разойдемся по конкретному голосованию, по законам. Главное, что сейчас мы вместе. Мы работаем на честные выборы, на перемены и так далее.

Потом пошел раздрай: мы с теми не будем, мы с этими не сядем. А это не что иное, как тупик. Я могу просто по пальцам назвать несколько моментов, которые были упущены. Начиная с Болотной и Сахарова в декабре нужно было готовиться к предстоящей битве — к 4 марта. А там разговор шел в основном о прошедшей войне, перевыборах в Госдуму.

А ведь Госдума в нынешней ее модели просто никому не нужна. Ну, будет там побольше эсеров — и что от этого изменится? На мой взгляд, лидеры Болотной и Сахарова исповедовали очень странное отношение к президентским выборам: мол, что-то там будет, но нас это не касается. Мы тут про другое вышли.

Вот это было очень странно с точки зрения практической политики. Если вспомнить ту же Югославию, Украину, Грузию и все эти бурные события, на которые они равняются как на модель, то там люди боролись за победу своих кандидатов. За очень конкретную цель. За приход к власти людей с конкретными фамилиями, которые готовы были эту власть отобрать, а значит, изменить ситуацию в стране.

ЛГ: Значит, эти лидеры, которые, как вы говорите, плохо боролись, понимали, что ничего они не выиграют. Заранее уже понимали. Заранее проиграли.

ВМ: И это главный вопрос к тем, кто по-прежнему готов их поддерживать. На мой взгляд, люди должны это переосмыслить. У нас должна войти в моду политическая ответственность. Следовательно, надо искать других лидеров — тех, которые не боятся идти в драку, которые не боятся реальной борьбы за власть.

ЛГ: А фамилии у вас есть?

ВМ: Я, например. Чем не лидер?

ЛГ: Хорошо. А чем вы будете брать этих — протестантов?

ВМ: Я один из самых последовательных политиков в недавней истории российской оппозиции, который всегда очень четко рассказывал людям маршрутную карту: как идти шаг за шагом в борьбе за власть к тому, чтобы все-таки отобрать ее у Путина. Надо выходить к населению, добиваться его поддержки на выборах. Если такая реальная поддержка будет очевидна, то Путину станет сложно удержаться в кресле.

ЛГ: Это не революционный путь, а эволюционный, так?

ВМ: Если вы вспомните то, что происходило в соседних с нами странах, то там люди шли ровно по этому пути. И когда им говорили: вы выиграли на выборах, но победу мы вам не отдадим, — вот тогда и наступали события, которые у нас называют революцией.

Но событие выборов было в этом вопросе ключевым, потому что было очень важно доказать и показать на практике, что вы имеете поддержку населения.

ЛГ: И еще один вопрос. Вот все те, кто придерживается отличных от вашего мнений, говорят: да все равно они все подтасуют. Да все равно это не имеет смысла.

ВМ: Вот ровно то же самое я слышал прошлой осенью, когда мы готовились к выборам в Госдуму. За 10 дней до выборов я написал колонку в «Ведомостях», где сказал, что «Единая Россия» получит, по официальным чуровским данным, меньше 50 процентов. Уже с учетом всех фальсификаций.

Эти люди называли меня сумасшедшим. Мне говорили: ты что, дурак? Они все равно посчитают ровно так, как хотят. Я говорил: ребята, нам надо работать и делать все для того, чтобы этот результат снизить и голоса отбить. Надо посылать наблюдателей на участки, предотвращать вбросы и так далее.

Что, собственно, и было сделано: мы добились феноменального результата.

И если рассматривать выборы как референдум о доверии власти — а так они и выглядят в сегодняшней России, — то в декабре российские избиратели выразили власти свое недоверие. И никакие приписки тут не помогли.

Поэтому я утверждаю: побеждать и добиваться результатов можно. Это очень трудно, но если мы не будем за это биться, а будем только констатировать невозможность, то тогда мы не политики, не борцы за власть, а клуб нытиков, в который, к сожалению, наша оппозиция успела превратиться за последний год.

ЛГ: Давайте мы вторую часть на этом закончим, а в третьей части продолжим наш разговор. Только на этот раз обратим внимание наших слушателей на тот самый Координационный совет, выборы в который сейчас так горячо обсуждают.