«Народное ополчение» и КПРФ. Многие россияне мечтают об эмиграции. Грозит ли отставка правительству

У страны нет ни производства, ни проектов на будущее

ЛГ: Число россиян, желающих эмигрировать, стремительно растет каждый год. Об этом пишут газеты, в частности газета «Ведомости». Как пишет газета «Ведомости» со ссылкой на данные социологических исследований, за последние 20 лет доля россиян, желающих эмигрировать, выросла с пяти до 21 процента. Наибольший миграционный потенциал у 18—24-летних, у самых высокообразованных респондентов, а также у активных пользователей интернета. При этом, как пишут «Ведомости», социологи заявляют, что это «относительные цифры и очень часто, декларируя намерение уехать, люди просто выражают свое отношение к существующему порядку вещей».

«На самом деле это не просто настроения, процесс уже идет», — заявила изданию Валентина Веденеева из Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук. По официальным данным, за три года из России уехало более 1,2 млн. человек. При этом Россию покидают не только люди, но и деньги. Утечка мозгов и утечка капитала. Просто бегство капитала из Москвы. «Из страны людей гонит чувство неопределенности и страха», — заявляют бизнесмены, которые увозят за рубеж свои накопления. «Государство должно было бы озаботиться тем, что страну покидает высокообразованная часть населения, но чиновники этого либо не замечают, либо просто не хотят замечать», — говорят эксперты.

Вот такая «Неуютная Россия» — именно так озаглавлена эта публикация в «Ведомостях». Что скажете? Меня на самом деле, знаете, какой вопрос интересует? Что делать? Я понимаю, что железный занавес уже все, не поставишь...

СО: Железный занавес — это не решение проблемы. Дело в том, что страна, лишенная перспективы и проектов…

ЛГ: В отчаянии.

СО: Да. И она будет порождать это отчаяние. Мне часто приходится встречаться с молодежью и слышать от нее такие слова: «Мы самое несчастное поколение, мы оказались без собственности». Вся собственность, все приватизации прошли мимо. Собственность распределена. Перераспределение собственности в рамках существующей системы, то есть акционирование и получение доли в том, что было создано родителями, уже невозможно. Они остались без жилья.

ЛГ: Купить невозможно.

СО: Купить невозможно. Советских программ массового жилищного строительства больше нет. Можно сколько угодно иронизировать насчет того, что обещали в 2000 году каждому по квартире. Но эта цель была вполне реализуема. И мы сейчас доживаем на остатках советской стройиндустрии. Теперь земля. Земли нет. Ну а дальше — знаменитые разговоры о социальных лифтах.

ЛГ: Это какой-то парадокс. Когда едешь по стране, видишь огромное количество неухоженной земли. Огромное количество. А все говорят, что земли нет.

СО: Если вы ввели рынок, то на российских территориях рынок возможен, допустим, в 50 километрах от Транссиба в одну и другую сторону и только в крупных городах и в более или менее благоприятных природных условиях. А дальше? Государство всегда вкладывало, обеспечивало и поддерживало. Какой рынок земли в Норильске?! Ну ладно, там «Норильский никель».

ЛГ: Дальний Восток?

СО: Тоже рынок невозможен. Оттуда, помните, великое переселение началось после известного заявления Гайдара, что нам не нужно здесь кормить людей, что мы будем вахтовым методом. Вахтовым методом никто никогда ничего не осваивал. Да, возможно, какие-то территории... Но это мы с вами уходим в другую сторону.

ЛГ: Да. Главный вопрос: что делать?

СО: Менять курс. Понимаете, в чем дело. Что такое нынешняя политика? Это нефтегазовая труба плюс лесоразработка. Все. Медведев наконец-то объявил, признал то, что говорили коммунисты — и Зюганов, и все предыдущие: это сырьевой тупик. Экономика не может быть сырьевой. И, кстати, это ограничено по времени. Мы же понимаем, что разведанные запасы, они не вечные. Да, мы сейчас больше всех гоним нефть. На первом месте по добыче нефти. Но по разведанным запасам мы уже ниже Ливии.

ЛГ: Президент сейчас сделал упор на инженеров.

СО: Он не сделал. Мы пока проговорили. А рабочих вспомнили? Как говорится, глисты поняли, что больше паразитировать не на чем — пора выходить. Тело, которое они грызут и сосут, должно как-то восстанавливаться. Страна без производства невозможна. Нужны инженеры, нужен рабочий класс. Причина провала последнего гособоронзаказа — это не только нерадивость чиновников. Некому работать. Есть средства, вроде бы выделили. Сделал Уго Чавес заказ на 500 тысяч автоматов, а их производить уже некому.

ЛГ: Потому что ПТУ нет. Старые мастера ушли, а новых нет.

СО: А почему нет? Если брать концепцию образования, то с 1994 года мы реализуем рекомендации Всемирного банка, тупо следуем этим рекомендациям по реформе системе образования. Убрать всю систему профтехподготовки?! Она якобы должна быть на местном уровне. Какой местный бюджет это выдержит?

ЛГ: Никакой.

СО: Никакой. Поэтому профтехподготовки и не стало. Вся эта Болонская система, она же создавалась изначально для недоразвитых стран, чтобы они более или менее соответствовали. Но у нас-то была другая система образования. И так далее. Какие бы базовые вещи мы ни взяли…

ЛГ: С чего начинать?

СО: Со смены курса.

ЛГ: Что значит «смена курса»? С образования?

СО: Конечно.

ЛГ: Бюджет перенаправить? Куда?

СО: Должно быть одно — производство инфраструктуры образования. Без этого мы никуда не сдвинемся.

ЛГ: Производство инфраструктуры образования.

СО: Без этого все разговоры о том, что мы заживем и будем жить на Таити… Это бессмысленно. Нет производства — нет жизни.

ЛГ: Понятно. На этом мы вторую часть заканчиваем. А в третьей части обратимся к тем людям, которые принимают решения, и поговорим о том, кто, собственно, главнее. Как говорится, если слон на кита налезет, кто кого переборет?