Почему закрывается «Гражданин поэт»? Россия после выборов. Современная журналистика

Почему закрывается «Гражданин поэт»?

Лев Гулько: Здравствуйте, у нас сегодня в гостях продюсер Андрей Васильев.

Андрей Васильев: Здравствуйте.

ЛГ: Поскольку у нас в гостях Андрей Васильев, мы посвятим первую часть нашего «Ресета» тому самому проекту «Гражданин поэт», продюсером и, собственно, придумщиком которого был Андрей Васильев. Уже, наверное, можно сказать: был. Проект закрывается. Зачем, правда, непонятно. Успешный был проект.

АВ: На эту тему мы поговорим. Не «был». Он только 5-го числа закрывается. Еще есть.

ЛГ: Еще есть несколько дней. А зачем? Успешный же коммерчески проект.

АВ: Поэтому и надо заканчивать, а не доживать...

ЛГ: Он же коммерчески успешный!

АВ: И коммерчески успешный.

ЛГ: Так зачем? Ведь он несет золотые яйца.

АВ: Ну как сказать? Проект нужно закрывать, когда людям жалко, что ли. А когда дотягиваешь до конца, уже никому на хрен не нужный, то это и остается в памяти. А вдруг мы что-то новое придумаем?

ЛГ: Как «Гражданин президент»? Я видел кусочки на РБК.

АВ: «Гражданин президент» — это меня попросили. Я вел четыре программы. Это даже не мои программы. Я был просто ведущим. Я там не продюсер, никто.

ЛГ: И все?

АВ: Конечно. Четыре программы. Я их вел.

ЛГ: А гастроли остаются? Всякие чесы?

АВ: Да, гастроли остаются. И чесы.

ЛГ: По странам ближнего и дальнего зарубежья.

АВ: Вот мы с вами поговорим, и я еду в Лондон. Там будет два концерта.

ЛГ: А кто их в Лондоне будет смотреть и слушать? Я не имею в виду Чичваркина и других обиженных. Там есть кому смотреть?

АВ: А Чичваркин их и проводит. В данном случае он продюсер гастролей. Насколько я знаю, один концерт пройдет в «Куин Элизабет холле». Там порядка 700 мест. Это достаточно мажорская тусовка со всякими выпиваниями и закусываниями в перерыве. Там очень дорогие билеты. Я билетами не торгую, но я знаю. А второй концерт будет достаточно демократичным. Так Чичваркин захотел. Там здоровенный зал, вмещающий более полутора тысяч человек. В методистской церкви, прямо напротив «Конгресс-холла». И это будет довольно демократичная штука. Там же очень много студентов из России.

ЛГ: И не только русскоязычных.

АВ: Я не думаю, что будут нерусскоязычные. Без русского языка на нашем концерте делать в общем нечего. Но там до фига русских людей, которые интересуются. И мне постоянно звонят: достань билеты. А я не могу. Я билетами не торгую. Я могу только Чичваркину позвонить и сказать: подойдет человек, продай билет. Вот и все. Звонят какие-то папы: вот мой сын, ему нужно... Билеты дорогие даже на дешевые концерты. Для Лондона это характерно. Там перекупают.

ЛГ: А не было звонков, скажем, из Администрации президента?

АВ: Чтобы билетик достать?

ЛГ: Может, и билетик достать, а может… Ведь раньше же выступали артисты перед правительством. Приглашали на какие-то банкеты. Нет? В принципе, если такой звонок появится...

АВ: А почему бы и нет.

ЛГ: В «Крокус Сити» дорогие концерты идут…

АВ: В «Крокус Сити» все билеты уже раскуплены.

ЛГ: А потом в Кремле.

АВ: Если пригласят… Пока, насколько я знаю, директор Кремлевского дворца сказал нашим промоутерам, что только через его труп.

ЛГ: Пока ему команды не дали, конечно, через его труп. А если команду дадут... Дмитрий Анатольевич.

АВ: Ради Бога. Мы же артисты — бродячие артисты, адвокаты и жиды…

ЛГ: И вообще наше дело кавалеристское. Махнул и ускакал. И все дела. Трудно было работать втроем? Я понимаю, что это банальный вопрос.

АВ: Трудно. И это одна из причин того, что мы закрываемся. Безумно трудно делать это каждую неделю. И потом мы, по-видимому, чересчур задрали планку: если чуть похуже, то у нас трагедия. А Интернет показывает. За предыдущую неделю ролик посмотрели 530 человек, а за эту — 210. И для нас это если не трагедия, то, конечно, дикая неприятность. Тут многое, конечно, зависит от качества новости.

ЛГ: А темы вами отбираются или заказываются кем-то? А если заказываются, то кем?

АВ: У нас достаточно демократическая процедура. Мы где-то в четверг уже подытоживаем. Иногда бывает, что нет ничего в четверг. Ждем-с — до пятницы. У нас был такой показательный момент. Быков написал смешное стихотворение по поводу того, как Сердюков запретил в армии перловку.

ЛГ: Было такое.

АВ: Мы написали, сделали. Смешное такое стихотворение, пародия на «Прощание славянки». Но тут Михалков сам себя выдвинул на «Оскар». Я говорю Быкову: надо переделать. Ему не нравилась эта тема, но он сделал. «Цитадель» ты моя, «Цитадель». Записали. Кстати, хорошее стихотворение. Но там была, правда, утечка в Интернете. Миша читал его на дне рождения Олега Меньшикова. Тот снял и выложил в Интернет.

ЛГ: У Олега, наверное, в ресторане. В «Чемодане».

АВ: А потом 24-го числа Медведев отказался от участия в выборах в пользу Путина. Мы технически не успевали — это же было воскресенье или вечер субботы. И получили по полной программе от наших поклонников. Никого же не интересуют наши технологические проблемы. Все, вы фуфло. С какой-то «Цитаделью» выступили. А представляете, если бы мы выступили с перловкой? Вообще сливай воду.

ЛГ: А эти шедевры, которые никуда не пошли, они куда? В загашник? Жалко как-то терять.

АВ: Я сегодня поеду заканчивать книгу — второй том «Гражданина поэта», — которая будет называться «На смерть проекта. Гражданская панихида». И мы туда, в частности, вставим, наверное, стихотворение про перловку. Кроме того, есть классные стихи, которые создавались прямо на концертах. Они редко когда попадали в нашу основную программу, поскольку обычно писались на местном материале. Но были и исключения. Кстати, «Путин и мужик» был написан на концерте в Ростове или Краснодаре. Это была импровизация.

ЛГ: А есть такие вещи у Быкова, у вас, у Миши Ефремова, через которые вы не переступаете?

АВ: Так мы, наверное, уже через все переступили. Причем у нас же еще есть такой партнер, как Юра Кацман. И когда мы были… Где же мы были? У нас сейчас были гастроли Таганрог — Ростов — Сочи — Красноярск. И, по-моему, в Ростове мы полночи писали про то, как Путин призвал всех умереть под Москвой. И мы, конечно, сделали Виктора Цоя.

ЛГ: Я слышал в эфире «Эха Москвы».

АВ: И Кацман Юра говорит: гореть вам в аду… Но мне-то за что?

ЛГ: Ладно, Кацман, ему можно.

АВ: Там и Буданов… Через многое переступили на самом деле. Новость — она и есть новость. Немножко парит Мишу православная тема.

ЛГ: Он верующий человек?

АВ: Говорит, что да.

ЛГ: Артисты — они все такие. Но вера и те, кто это делает, — разные вещи.

АВ: Не важно. У нас же был пояс Богоматери. И про это мы, собственно, и сделали новую художественную самодеятельность. Называется «Боже мой». Это по Пастернаку — «Свеча горела на столе». Миша немного напрягался. Но объективно это была главная тема недели. Никуда не денешься.

ЛГ: Нам надо заканчивать первую тему. Значит, это все будет продолжено. Это не умрет, насколько я понимаю. «Нет, весь я не умру — душа в заветной лире…» и так далее. Я имею в виду проект. Или все будет иначе?

АВ: Да нет… Когда мы записали последний ролик (предпоследний — Виктор Цой, и будет еще прощальный, мы его в один день записали), какое же это было счастье! Мы вздохнули с диким облегчением. Мы так рады.

ЛГ: Книжки, диски, гастроли… Денег много заработали?

АВ: Прилично. Правда, мы не считали. Когда это все закончится, интересно будет прикинуть.

ЛГ: То есть это был не политический, а коммерческий проект?

АВ: Он никогда не был политическим. Сначала он был художественным. Сначала мы не думали о коммерции. И слава Богу, потому что если бы мы думали о коммерции, то, наверное, ничего бы не получилось. Мы просто хотели приколоться. Это был чистый прикол.

ЛГ: Так все и получается. Хороший коммерческий успех. С чем вас и поздравляем. Мы ждем дальнейших успехов. Первая часть на этом заканчивается. А вторая часть будет серьезной. Мы поговорим о нашей жизни, какой она будет после выборов.