Центробежное ускорение

Феномен Москвы

Москва — центр деловой активности. Это четверть российских денег. Это огромный объем финансовых операций. Это почти полное отсутствие промышленности, и так далее, и так далее.

Но феномен Москвы возник помимо естественных обстоятельств, из-за того что Юрий Лужков в 1993 году не допустил в столице «приватизацию по Чубайсу». В Москве за приватизацию платили деньги. Поэтому такой разрухи и такого кошмара, как например, в том же Санкт-Петербурге, не было. По сути, он 17 лет назад спас Москву. Но сейчас об этом забыли и в общем-то правильно сделали. Потому что были другие многочисленные действия.

И сейчас лужковская Москва — это более высокие цены, более высокие доходы. Более низкие требования, кстати. Потому что в большинстве регионов России если вы сказали не то слово, то вас уже больше не возьмут на работу никогда и никем. А в Москве просто переходите дорогу, устраиваетесь в соседний офис даже в условиях кризиса. Поэтому Москва более расслабленный, более вольный, более богатый город. И за время реформ это усугубилось.

Регионы проваливаются в пропасть безысходности

Происходит жесткая дифференциация. Потому что нефтегазовые и экспорториентированные сырьевые регионы в целом чувствуют себя неплохо. Остальные проваливаются. И остальные проваливаются не в кризис. Они проваливаются в безысходность.

Ведь что случилось в прошлом году? Благодаря тому что регионам бросили дополнительно 434 млрд рублей, удалось избежать социальной катастрофы в регионах. Но когда вы говорите неправду, проблема не в том, что вы кого-то другого обманываете, а в том, что вы сами начинаете верить в свою неправду. И когда государство убаюкало себя разговорами о конце кризиса, оно 340, по-моему, млрд рублей у регионов забрало. И почти на четверть, на 23,8 процента, сократился трансферт по региональным бюджетам по сравнению с прошлым годом. А если учитывать инфляционный прогнозированный процесс, который всегда ниже реального, то где-то на 28 процентов. А если учитывать реальную инфляцию, которая будет, то больше чем на 30 процентов. Это резкое сокращение средств оставляет регионы, часть регионов, просто без средств к существованию.

Ярче всего это проявилось в моногородах. Сначала пообещали десять миллиардов, потом добавили еще пять. 15 млрд рублей на 17 млн человек, которые там проживают. Правда, не все живут в бедствующих городах. Эта ситуация напоминает фразу: «На тебе рубль, и не в чем себе не отказывай».

При этом, рассуждая о модернизации в целом по стране, в отношении тех, кто больше всего в этой модернизации нуждается — моногородов, полное табу. Слово практически не употребляется. И людей переселяют из региона, который бедствует сегодня, в регион, который сегодня пока не бедствует, но вполне может бедствовать завтра. Эта позиция очень близорукая, очень неправильная, ориентированная на спекулятивные в первую очередь интересы. Кончится это тем, что, когда ситуация в регионах станет нестерпимо острой, начнут заваливать деньгами так же, как в прошлом году. И так же, как и в прошлые годы, эти деньги в значительной степени будут использоваться не по назначению. Будет злоупотребление и так далее. Но в конце концов суть российской государственности, лично с моей точки зрения, не в том, чтобы решать проблему, а чтобы при этом наваривать.

Местным элитам нужен здоровый центр

Конфликт между региональной властью и федеральными властями открыто возникнуть не может, потому что губернаторы фактически назначаются федеральным центром. Если моя секретарша вступает со мной в конфликт, я ее увольняю. То же самое будет происходить и с губернатором. Но региональную элиту в целом уволить нельзя. Они будут вступать в конфликт. С центром они уже вступают в этот конфликт.

Но они прекрасно помнят начало 90-х годов. Им нужна не независимость, им нужен не сепаратизм, им нужен здоровый центр. Им не нужно, чтобы Москвы не было, а нужно, чтобы Москва была вменяемой. Естественно, часть этого протеста будет носить сепаратистский характер. Особенно в национальных республиках. Особенно на Северном Кавказе. Но в целом по России это будет стремление к оздоровлению Москвы, а не к ее отстранению от власти.

Безусловно, все события принципиально значимые будут происходить в Москве, но пьеса для этого будет писаться в регионах. В конце концов, кто правил Советским Союзом? Генеральный секретарь ЦК КПСС. А кто был правящим классом? Первые секретари.

Меры по спасению

Во-первых, должна быть внятная цель. Потому что у нас сегодня трансферты, так называемое выравнивание бюджетной обеспеченности регионов, осуществляется по среднему российскому уровню. В переводе на разговорный язык — по средней температуре по больнице. То есть это оторвано от любой жизни. Это за гранью добра и зла. Это продолжается уже десять лет. Поэтому прежде всего нужно ввести объективный критерий. В условиях кризиса он понятен. В нашей Конституции записано право граждан на жизнь, значит, извольте обеспечить экономическое выражение права на жизнь прожиточным минимумом.

Дефицит денег — чуть больше десяти млрд долларов. Это вполне посильные деньги для российского государства. У него есть запасы огромные. И основная часть трансфертов должна регионам распределяться, чтобы обеспечить всем прожиточный минимум. Правда, нужно его еще реально обеспечить, а не формально. Это первое.

Часть вторая — модернизация инфраструктур. У нас же до сих пор на границе многих регионов дороги вот так вот сходятся, и между ними сто метров — ничейная земля. Это достаточно простая работа, и она будет очень полезна.

Дальше — модернизация ЖКХ. Ни один мэр не имеет достаточной власти, чтобы разобраться со своей коммунальной монополией. Если мэру поможет ФСБ, то он справится. Тогда мы будем платить на 30 процентов меньше. В регионах самое страшное — коммунальные платежи. Это страшнее лекарств. И всего.

Ну и моногорода, где страшнее всего отсутствие работы. Это модернизация производства. Это значит, что что-то должны начать выпускать. А это значит умеренный протекционизм. Хотя бы по европейским стандартам. Да, придется немножечко поругаться с Западом, поругаться немножечко с Китаем.

Но ничего не поделаешь —  такова жизнь. Как когда-то говорили: «Наша цель коммунизм, а в пути никто кормить не обещал».