Особое видео: Громкое дело

Вадим Клювгант (ч. 1)

Две недели судебного заседания были посвящены допросу свидетеля Алексея Дмитриевича Голубовича. С точки зрения продолжительности — это рекорд за все прошедшее время с начала процесса. С точки зрения содержательности, если подводить итог (две недели пересказывать очень сложно), резюмировать результат двух недель, то все как всегда — свидетель обвинения ничего не подтвердил в этом обвинении. Несмотря на то, что это человек, который не испытывает симпатии к Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, с одной стороны. Человек, который находился и находится под серьезным давлением со стороны обвинения — это с другой стороны. И человек весьма и весьма информированный, поскольку это очень высокопоставленный менеджер, а в один период времени — акционер ЮКОСа, это с третьей стороны.

Тем не менее, если оставаться на позиции факта, то Алексей Дмитриевич Голубович в своих показаниях признал, что акции обменивались — можно спорить или не спорить, на каких условиях, но если это обмен, то это уже не может быть хищение. Факт обмена он подтвердил.

Далее. Нефть добывалась и реализовывалась на основании сделок, которые никем не оспорены и которые реальны. Выручка от этой нефти возвращалась в ЮКОС, и ЮКОС ее расходовал на текущие стратегические цели. Вот, собственно говоря, в сухом остатке, что сказал свидетель, что он конкретно подтвердил.

И еще поверх этого, чтобы, так сказать, «заполировать» — ему ничего не известно о каких-то преступных намерениях, планах или действиях Ходорковского, Лебедева или кого-либо еще в ЮКОСе.

Вадим Клювгант (ч. 2)

Я просто хочу подчеркнуть, что этот человек находится в очень непростой ситуации. У человека было обвинение — такое же незаконное, необоснованное, как и обвинение против Ходорковского и Лебедева или других людей из ЮКОСа. За ним гонялись, не побоюсь этого слова, по всей Европе с этим обвинением.

И, конечно, невозможно требовать от каждого человека, чтобы он был героем, — да это ненормально и неправильно. Это человек земной, со своими проблемами. И когда человека загоняют в угол, то он реагирует на ситуацию в зависимости от свойств своей личности, так или иначе.

Я думаю, что того, что я сказал в этой части, достаточно. Остальное те, кто наблюдал, слышал, смотрел, читал, могут понять, что я имею в виду.

Это обращало и обращает на себя внимание, что вопросы со стороны Михаила Ходорковского и Платона Лебедева к своему бывшему сотруднику, партнеру, коллеге по содержанию, по форме, по тональности были очень уважительными. То есть единственная цель, с которой эти вопросы задавались, — приблизиться к пониманию факта. Не ко всяким лозунгам, декларациям и настроениям, а именно фактам.

Поскольку, как я уже сказал, Алексей Дмитриевич достаточно хорошо информирован, вопросов было много. Ну, еще с учетом тех нагромождений, которые в следственных материалах в огромных количествах присутствуют.

Но не было ничего, что можно бы было расценить как стремление свести счеты, унизить, отомстить. Этого не было, я должен сказать, ни с той, ни с другой стороны.

Вадим Клювгант (ч. 3)

Я уже говорил в прошлый раз, что мне действительно нравится и приятно, что читатели, посетители сайта «Особая буква» следят за хронологией процесса, за событиями в процессе, за теми оценками и комментариями, которые мы даем — в частности, я даю. И спасибо за это.

И вот поступили некоторые комментарии в виде высказываний или вопросов на предыдущее выступление. Я бы хотел, продолжая традицию интерактивного общения, по ним пройтись. По вопросам, показавшимся наиболее содержательными. Не выбирая сторонников или противников. Просто исключительно по содержательному критерию.

Например, Виктор Браун задает вопрос: «Цель узконаправленной травли Михаила Ходорковского — напугать российский бизнес или осуществить правосудие?»

Мне кажется, что в самом вопросе содержится ответ. Потому что как может быть травля с целью осуществить правосудие? Для того чтобы осуществить правосудие, проводится честное разбирательство — следственное, судебное. Честное и законное. А травля — это когда заранее намечена жертва, заранее намечена цель уничтожения или унижения этой жертвы, отобрания у нее собственности, доброго имени.

Что касается конкретно этого дела и конкретно Ходорковского, то даже очень высокопоставленные федеральные чиновники в свое время говорили, что помимо всего прочего это еще и некий такой показательный урок.

С моей точки зрения, это чудовищно. Само по себе чудовищно. И чудовищно, когда руководители правительства, государства позволяют себе, как ни в чем не бывало, такие высказывания. Это говорит о том, что мы должны очень серьезно задуматься, насколько далеко нам еще до тех целей, связанных с верховенством права, с независимым судом, которые мы так активно последние два года обсуждаем по инициативе нашего нынешнего президента страны.

Вадим Клювгант (ч. 4)

Хотел бы ответить «Коллеге-юристу» — он так подписался, не назвав имени. Его комментарий достаточно обширный и сводится к двум тезисам: «за что боролись, на то и напоролись», имея в виду Ходорковского и Лебедева. И второе: «в борьбе за права человека кто-то должен и голову на плаху положить».

Во-первых, уважаемый «Коллега-юрист», ваши оба тезиса противоречат друг другу. Потому что если это борьба за права человека, то это дело праведное. Если брать первый тезис «за что боролись, на то и напоролись», значит, делали люди что-то плохое. Поэтому, наверное, нужно вам как-то с самим собой разобраться.

А второе и главное: кроме названия, которым вы себя обозначили, ничего юридического в вашем обширном комментарии нет — здесь скорее идеология, ваше мировоззрение. Ну, тогда стоило ли подписываться юристом?

Мне было бы, я уже не в первый раз об этом говорю, очень интересно провести профессиональный разговор по существу того, что является предметом этого дела. Когда я увидел «Коллега-юрист», я рассчитывал что-то такое увидеть. К сожалению, мои надежды не оправдались и на этот раз.

Вадим Клювгант (ч. 5)

«Неприлично быть таким богатым, когда вокруг все такие бедные», — пишет «Неизвестная персона». Ну и дальше идет негативно окрашенный эмоциональный текст по поводу «пира во время чумы», в котором обвиняются наши подзащитные — Михаил Ходорковский, в частности. Звучат угрозы, что русские люди все как один за все плохое, что бы ни произошло.

Персона неизвестная это написала, поэтому не знаю, к кому обратиться. Я бы хотел просто полномочия понять: все русские люди и вся страна — они уполномочили эту «Неизвестную персону» на такие обобщения? Или это просто личная зависть, личная злоба? Я думаю, это вопрос риторический. Ответ на него понятен.

Что касается «прилично-неприлично». Вы знаете, неприлично взрослому человеку, как ребенку, лежать на печи, как в сказке, и ждать, когда чудеса произойдут и наступит благоденствие и благолепие. Нужно свое благополучие создавать самим. Вот это прилично.

А не делая этого, считать в чужом кармане деньги — по-моему, это как раз неприлично. Желать ближнему плохого — это и по заповедям, и даже по моральному кодексу строителя коммунизма, переписанного со священной заповеди, очень нехорошо...

И последнее — тоже, к сожалению, анонимное обращение, но тем не менее я на него не могу не отреагировать. Спрашивает «Неизвестная персона»: «С чем связан ваш фактический отказ от обещания разместить фабулу обвинения в сжатом виде?»

Мы ни от чего не отказались. Полный текст обвинения, который является предметом рассмотрения в Хамовническом суде, размещен на сайте «Ходорковский.ру». Ровно там, где мы и обещали. Так что — смотрите, читайте.

Дальше этот человек пишет, что из выжимки обвинительного заключения на сайте Генпрокуратуры, из сопоставления репортажей из зала суда ему кажется последовательной позиция стороны обвинения. Я с этим полностью согласен: это последовательно бредовая, бессмысленная, беззаконная позиция. Тут нет предмета спора.

Большое спасибо всем, кто откликнулся и кто еще откликнется, забегая вперед. Давайте продолжать диалог — я думаю, нам еще много будет о чем поговорить.

Спасибо!