А Б В Шрифт

Некоммерческие организации замучили массированными проверками

Виталий КОРЖ,

обозреватель «Особой буквы»

Правозащитная реакция

Чем государству так не угодили НКО? Все же правозащитники занимаются конкретными проблемами, а не борются с условным Путиным. Но именно в этом качестве — структур, умеющих профессионально решать вопросы, — они и раздражают власть.
Правозащитная реакция 29 марта 2013
Массированные проверки некоммерческих организаций шли в течение марта 2013 года и закончатся к первым числам апреля. Некоторых общественников проверяют достаточно деликатно: прокуратура направляет правлению НКО факс, где перечисляет документы, копии которых необходимо предоставить. Но в ряде случаев проверка превращается в жесткое реалити-шоу — с участием сотрудников Минюста, прокуратуры, санэпидемстанции и различных силовых ведомств. Претензии, которые предъявляют общественникам, порой вызывают смех. Так, одной из НКО сотрудники СЭС поставили на вид отсутствие плана по борьбе с крысами в помещении офиса, от других прокуроры требуют предъявить образцы символики. Нередко проверяющих сопровождают съемочные группы НТВ. Ходят слухи, что бойцы идеологического фронта готовят новый выпуск «Анатомии протеста», на сей раз посвященный «так называемым правозащитникам».

 

Когда вступил в силу закон об «иностранных агентах», многие ожидали немедленного начала масштабных проверок НКО. Однако 2012 год закончился в этом отношении достаточно тихо. Зато 14 февраля 2013 года, выступая на расширенной коллегии ФСБ, Владимир Путин распорядился провести проверки НКО в соответствии с новым законом. И исполнение воли президента не замедлило себя ждать. Так, 7 марта прокуроры потребовали от «Московской школы политических исследований» предоставить документацию за период с 2010 по 2012 год. 13 марта представители Федеральной налоговой службы, Роспотребнадзора, МВД и МЧС посетили офис региональной общественной организации «Союз «Женщины Дона» в Новочеркасске, а 18 марта проверка прошла в офисе самарского отделения ассоциации «ГОЛОС». К концу месяца проверяющие значительно активизировались. От региональных партнеров правозащитной ассоциации «Агора» затребовали уставную и финансовую документацию. Прокуроров интересовала также атрибутика организаций: эти меры предпринимались в рамках «проверки исполнения законодательства о противодействии экстремистской деятельности». 25 марта силовики в сопровождении журналистов НТВ пришли в офисы Amnesty International, Агентства социальной информации и движения «За права человека». В четверг проверяющие пришли в офис «Московской Хельсинкской группы». В этот же день руководителю НКО «За права человека» Льву Пономареву вручили три дела об административном правонарушении — за отказ предоставить требуемые документы. К настоящему времени проверкам подверглось около сотни НКО.

28 марта Генпрокуратура распространила сообщение, что «ковровые» проверки НКО проходят «в связи с имеющейся информацией о продолжении деятельности запрещенных (действующих под другими наименованиями), а также вновь создаваемых организаций ультранационалистической и радикальной религиозной направленности». Кроме того, общественные организации проверяют на предмет легализации доходов, полученных преступным путем, и выясняют, не занимаются ли они политикой, получая при этом иностранное финансирование и скрывая статус «иностранного агента».

Стремление Минюста, прокуратуры, налоговиков, санэпиднадзора и НТВ выявить признаки незаконной политической деятельности, которой якобы занимаются НКО (разумеется, на деньги Госдепа), изрядно напоминает поиски черной кошки в темной комнате. Кошки, которой там, к тому же, нет. И в итоге проверяющим придется рапортовать, что, хотя означенная кошка найдена не была, в комнате все же были обнаружены явные следы ее пребывания.

Дело в том, что некоммерческие организации — будь то какое-нибудь добровольное пожарное общество, экологические или правозащитные объединения — либо вообще не касаются политики, либо имеют к ней весьма опосредованное отношение. Представление о том, что НКО «влияют на формирование общественного мнения» (на это регулярно намекают те же правоохранители, прокремлевские политики и федеральное ТВ), а значит, чуть ли не по умолчанию занимаются политической деятельностью, неверно. Очевидно, что общественное мнение формируют любые сколько-либо заметные персоны, включая совершенно аполитичных людей искусства.

Поэтому важно понимать, в чем отличие НКО от партий и других политических объединений.

Во-первых, число их сотрудников относительно невелико, и они сильны не тем, что могут собрать многотысячную демонстрацию, а юридическими знаниями и связями с прессой.

Во-вторых, правозащитные организации и другие НКО не замахиваются на государственное переустройство (что не мешает их активистам и лидерам заявлять свое мнение по «общеполитическим» вопросам, но ведь ни полицейскому, ни слесарю, ни правозащитнику не запрещено иметь личную гражданскую позицию). Они сосредоточены на решении узкого круга проблем, будь то защита прав призывников, борьба за сохранение живой природы, поддержка «узников совести» и тому подобное.

Именно в этом качестве — структуры, умеющей решать конкретную, если не сказать прикладную проблему, — они и становятся крайне неприятными раздражителями для властей.

Примером таких раздражителей является ассоциация «ГОЛОС», занимающаяся наблюдением за выборами. Известно, что в нашей стране по итогам едва ли не каждых выборов можно писать детективный роман. Вбросы, «карусельное голосование», сочинение «правильных» протоколов за закрытыми дверями, драки на избирательных участках, нападения на независимых наблюдателей и оппозиционных кандидатов — вся эта сомнительная романтика сопровождает в России процесс народного волеизъявления.

Но многие факты злоупотреблений становятся известными именно благодаря независимым наблюдателям, которые фиксируют их и предают гласности — порой с риском для жизни.

Еще одна болезненная тема — положение подсудимых и осужденных. Ни для кого не секрет, что места лишения свободы в РФ — это параллельный мир, где законы действуют опосредованно. А учитывая обвинительный характер российского следствия и суда, попасть в этот «параллельный мир» довольно просто.

И трудно сказать, кто имеет больший шанс попасть под пресс: гражданские ли активисты, каждый шаг которых жадно отслеживают люди в погонах из «Департамента противодействия экстремизму», или же так называемые «простые люди», которые не лезут в политику, но это не исключает для них возможности стать безвестной жертвой системы. А никому не известного человека могут беззаконно осудить и сгноить (в прямом смысле) в тюрьме не за то, что он распространял вредные идеи или побил не тех, кого можно, а просто потому, что за него некому заступиться.

Упоминавшаяся в этой статье ассоциация «Агора» специализируется на оказании юридической помощи оппозиционерам. «Русский вердикт» помогает и тем заключенным, в чьих делах нет политической составляющей. В качестве примеров можно привести кампанию в защиту Павла Новикова, инициированную «РВ», и защиту заключенных, протестовавших в копейской колонии против пыток и вымогательства со стороны лагерной администрации.

«Ковровые» проверки НКО, которые проходят сейчас в России, имеют, по всей видимости, прикладную цель: обкатать новое законодательство, выявить его сильные и слабые стороны и в дальнейшем подкорректировать так, чтобы можно было без проблем закрывать особо неприятные некоммерческие организации.

 

Материал подготовили: Виталий Корж, Владимир Титов, Александр Газов

Комментарии

AlexanderIvanov
А если эти НКО финансируются напрямую из-за рубежа? Наивно предполагать, что они занимаются тем, что нужно сейчас народу в нашей стране.
Для добавления комментария необходимо войти на сайт под своим логином и паролем.