Северный Кавказ

Игорь Каляпин — о встрече с Дмитрием Медведевым и ситуации в Чечне, ч. 3

Я в Кремле был первый раз. Насколько я понимаю, встреча происходила в том помещении, в том зале, где обычно проходят заседания Комитета по правам человека при президенте. Присутствовали, кроме Дмитрия Анатольевича, Эмма Александровна Памфилова как председатель Совета. Присутствовал Владимир Петрович Лукин, уполномоченный по правам человека. А со стороны администрации был Владислав Юрьевич Сурков, который, насколько я понимаю, не просто заместитель главы администрации, но еще и человек, который курирует силовой блок, вопросы Северного Кавказа, то есть ему это интересно и близко, как я понимаю.

И был Александр Геннадьевич Хлопонин. И в значительной степени эта встреча была организована для того, чтобы он в последующем мог взаимодействовать с какими-то организациями, которые ему покажутся интересными. Как мне показалось, и ему и, судя по мимике и жестикуляции президента, те выступления, которые касались как раз вопросов социальной политики: организации молодежных движений на Северном Кавказе, молодежных организаций, спортивных организаций, — это то, что явно было интересно. То есть он должен организовывать какое-то взаимодействие с этими людьми. То, что касалось нарушений прав человека правоохранительными органами, то, о чем говорила, например, Светлана Алексеевна Ганнушкина, — это как-то явно не адресовалось Хлопонину.

Мне показалось, что вопросы, связанные с вопиющими нарушениями прав человека, в частности, в Чечне, которые озвучивались на этой встрече, — они вообще повисли в воздухе. И непонятно, собирается ли их кто-то решать. Непонятно, были ли вообще на «вы» они для президента. Потому что в конце он достаточно четко сказал: «Не думайте, что я чего-то не знаю. Я знаю даже больше, чем вы. В том числе о некоторых ошибках, которые допускаются на местах некоторыми руководителями». Причем перед словом «ошибки» он явно подыскивал слово. Он, наверное, хотел дать какую-то более жесткую формулировку.

Для меня осталось на самом деле не очень понятно, была ли эта встреча нужна президенту. То, что на нее возлагались большие надежды представителями тех организаций, которые на эту встречу приехали, — это очевидно. Эмма Александровна Памфилова c большим энтузиазмом к этой встрече относилась. Насколько я понимаю, было очень много разных сил, которые противодействовали этой встрече. Самому принципу, что какие-то там правозащитники, тем более с мест, приедут и будут встречаться с президентом. Такого рода противодействия было тоже достаточно много. Наверное, для Памфиловой, может быть, и для нас всех сама встреча и является каким-то результатом. Я, честно говоря, просто боюсь на ту тему говорить, потому что боюсь ошибиться.