Российская система исправительных учреждений не занимается перевоспитанием заключенных, не стремится помочь осужденным, главное для нее — это наказание, порой жестокое, ломающее человеческую личность, считает Ходорковский. Тем не менее, если бы он мог вернуться в 2003 год, год его ареста, он не попытался бы бежать за границу. Отъезд из страны он сравнивает с изменой, «честь мне дороже».

Ходорковский говорит, что всегда отстаивал свои убеждения, защищал то, что считал правдой. Когда он понял, как «всех нас» обманывали в советские времена, он вышел на баррикады. С тех пор достижение свободы слова — его «главная задача», а его критическое отношение к Кремлю обусловлено не в последнюю очередь разгоном телекомпании НТВ в 2000 году.

Целью же его преследования, уверен Ходорковский, было «воспрепятствовать финансированию независимой оппозиции перед парламентскими и президентскими выборами». Тогда «из личных средств» он финансировал оппозиционные партии «Яблоко» и СПС, а некоторые акционеры ЮКОСа — Коммунистическую партию. Однако, продолжает Ходорковский, «решающим влияние ЮКОСа не было». Основную роль в этой игре исполняли другие актеры, «администрация президента и губернаторы».

Ходорковский не верит, что тогда Кремль увидел в нем претендента на президентское кресло. «В этом плане в России никто не видит серьезного конкурента в человеке еврейского происхождения — это прописная истина. Я никогда и не высказывал такого желания, ведь я не дурак».

Сейчас Ходорковский участвует в качестве обвиняемого уже во втором процессе. «Система боится моего освобождения», — говорит он, но считает, что окончательного решения о его судьбе наверху еще не принято.